Шрифт:
Закладка:
Она оставила старое поместье.
Служанка медленно кивнула:
— Да, так и есть. Но вы всё ещё можете догнать её, Ваша Светлость.
Догнать… Охота, или преследование? Когда-то давно, его отец подстрелил женщину, и она вырвала его сердце.
Когда-то давно Диоклетиан подобрал птицу со сломанными крыльями, не замечая, впрочем, какой прекрасной она стала. И теперь ему нужно отрастить собственные крылья, дабы нагнать птицу в небе. Иного не дано.
Эрцгерцог поспешно вышел на улицу. Где её искать? Она предпочла нанять карету, или отправилась пешком?
На секунду рассудок Диоса был парализован. А потом… Он едва не задел плечом знакомого человека.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, - Винсент Рамс низко поклонился, одаривая Диоклетиана подчеркнуто-вежливой улыбкой, - я и не заметил вас сразу.
Казначей не был повинен в сложившейся ситуации, но Криос всё равно ощутил проблеск раздражения.
— Что вы здесь делаете? – в холодном голосе эрцгерцога против воли прорезались угрожающие нотки.
Однако, Рамс не растерялся:
— Вышел подышать свежим воздухом. Так уж совпало, что путь привёл меня к поместью Монтроуз.
На секунду Диоклетиан усомнился в своих действиях. Мог ли он опоздать? Инария… Собиралась выйти замуж за этого человека.
— Леди Монтроуз… - вырвалось у него на мгновение.
Однако, мужчина тотчас замолк.
Винсент понимающе усмехнулся:
— Обычно, я не имею привычки делиться своими личными обстоятельствами, но, на сей раз, сделаю исключение для сиятельного герцога… Прекрасная леди отвергла моё предложение о браке несколько часов назад.
С плеч Диоса будто упала невидимая тяжесть. Однако, он достаточно проницателен для того, чтобы заметить вслух:
— «Отвергла»? Не слишком ли серьёзное слово для того, кто её не любит?
Криос филигранно определял тех, кто восхищался Инарией. И этот Винсент Рамс, очевидно, принадлежал именно к таким людям.
— Не буду спорить, - хмыкнул казначей, - я был готов полюбить её, создав крепкую семью. И всё же, не стану осуждать выбор леди Монтроуз. Это… Весьма занимательно.
Диоклетиан медленно качнул головой. Хоть ревностные инстинкты и рвались в бой, сам он понимал, что только теряет время.
Но казначей вдруг ещё раз окликнул отвернувшегося эрцгерцога:
— Чёрная стрела, Ваша Светлость. Можете мне не доверять, однако же… Интересно посмотреть на концовку этой истории.
На краткий миг Криос замер, а потом глаза его вспыхнули, вместе с осознанием. Осталось только поймать экипаж и сорваться в путь. Осталось только успеть…
Обретя эти чёртовы крылья.
***
Она стояла на перроне, послушно ожидая прибывающего поезда. Инария купила билет наугад, что, конечно, чрезвычайно глупо.
Таков уж её выбор.
Заклинание, или же проклятие… Подразумевало шанс на изменения.
Отчаянный порыв, если хотите. И, одновременно, таинство с неочевидным исходом.
«Я загадаю серое небо, долгий путь и излечение шрамов. Я загадаю детский смех и крепкую любовь. Я загадаю разговор, в котором не будет места холодному равнодушию.
Я загадаю тебя… Если ты успеешь вовремя. Завоевав моё сердце – ты должен быть готов ко многому, родной. Очень многому.
Догони. Обними. Обогрей. И не отпускай.
В этом сложном мире важнейшие вещи до обидного просты.
Просто поймай мою руку и не отпускай. А иначе…
Я умчусь куда-то далеко, на край света, избрав новый путь.
Невозможно вечно сбегать от прошлого. Остаётся лишь принять его полностью и переродиться, как перерождаются лишь фениксы.
Прямо сейчас… Я готова запрыгнуть в уходящий вагон поезда.
Но всё равно, отчего-то, продолжаю ждать твоего тепла.
Я загадаю… Чтобы ты успел вовремя»
Поезд призывно загудел, приглашая внутрь. Девушка в белом, удивительно светлом платье, нерешительно шагнула вперёд и…
Вдруг оказалась в крепких объятиях.
Мужчина тяжело дышал, будто ему пришлось вмиг преодолеть большие расстояния. Кажется, он даже не мог говорить от спёртого дыхания.
Заклинание сработало в последний миг. Его Светлость успел, действительно успел вовремя.
— А как же Эмбер? – спрашивает Инария озадаченно и будто бы случайно.
— Какая Эмбер? Это ещё одна твоя служанка? – недоумевает запыхавшийся Диоклетиан и слышит в ответ лишь её легкий смех.
Прочие мысли стираются от этого чистого, нежного смеха.
— Я люблю тебя, Инария Монтроуз, - говорит он, глядя ей в глаза, - я очень сильно тебя люблю.
Инария не отводит взор, но отзывается почти лукаво:
— Посмотрим… Отвечу ли я на твоё признание, Диос.
— Впереди целая жизнь, - понимающе улыбнулся мужчина, - и я намерен провести её с тобой.
Эпилог
Через несколько месяцев, ещё до объявления свадьбы… Инария узнала о своей беременности.
То, что обрадовало её. И немного испугало.
Тогда она с замиранием сердца приблизилась к Диоклетиану и, наконец, решительно призналась:
— У нас будет ребёнок.
Синие глаза эрцгерцога задрожали. Когда-то он сказал, что не желает продолжать род Криос. Однако же…
— Это прекрасная весть, - выдохнул Диоклетиан, пряча искреннюю улыбку.
— А если родится девочка? – с подозрением уточнила Инария.
— Чем плохи девочки? – вскинул бровь мужчина, отсекая иные вопросы.
Вопреки ожиданиям многих, они обвенчались тихо. И, в тот момент, когда новость достигла столицы…
Все были решительно поражены. Алая дама, о чьей безнадежности судачили так долго… В итоге, стала женой эрцгерцога Криоса.
От Марианны она получила письмо, полное скупых поздравлений и с короткой припиской в конце:
«… Ты очень удачлива, Инария».
Новоиспеченной Криос оставалось лишь усмехнуться, лаская пальцами свой округлившийся живот. Она так жаждала этого ребёнка.
Единственное, что не давало ей покоя… Застарелый шрам.
Однако, всякие волнения улеглись, когда Диоклетиан, во время их нового приезда в столицу, проговорил:
— … Все твердят только о нас, да о женитьбе принца из соседней страны.
— Вот как? И чем же столь примечателен этот принц? – слегка удивилась девушка.
— Говорят, он женился на аристократке, которую повстречал на Императорской Охоте, - пожал плечами Диос, - как же её звали…? Дочь виконта Бёрнса…
В тот момент Инария вдруг рассмеялась.
— Эмбер… Думаю, её звали Эмбер.
Девушка, которую Ина едва ли не ненавидела, давным-давно счастлива с другим. Не пора ли отпустить былые страхи?
Казначей, как выяснилось позднее, тоже женился. Он выбрал девушку из скромной семьи, с которой (как признавался позднее) обрёл истинное блаженство.
Винсент Рамс не потерял связи с семьей Криос. Более того: вскоре стал крёстным отцом их первенца, очаровательной девочки.
Баюкая малютку на руках, Инария невольно задумывалась: был ли тот сон в самом деле вещим? Казалось, что нет, но как мог он предсказать такое чудесное дитя
