Шрифт:
Закладка:
— Какие теплые, — тихо проговорила она, словно забыв про присутствие Серраса. Мужчина тем временем почувствовал умиление. Как оказалось, принцессе нужно не так уж много для счастья.
Вдруг за углом замаячил свет, и на дороге вытянулись две тени. Галатея, чье внимание в данный момент было полностью прикована к ботинкам, этого даже не заметила, поэтому, мягко говоря, удивилась, когда Серрас довольно грубо уволок ее в темный прямоугольник совсем узкого пространства между двумя домами. Чтобы девушка не вскрикнула, мужчина первым делом зажал ей рот и держал его ровно до тех пор, пока городская стража не прошла мимо проема, где они прятались. Они были так близко, что в свете переносного фонаря можно было четко разглядеть их лица. Поверни они голову в сторону, точно бы заметили чужаков. Однако, расслабляться было рано. Следом за стражей неторопливо шел волк — обычный волк, не вервольф. Такие часто прислуживали вервольфам в качестве компаньонов. Проходя мимо, он что-то учуял, остановился и стал усердно нюхать землю, пока не увидел чужаков. Прежде, чем наброситься на них, волк тихо зарычал. Галатея уже приготовилась защищаться, но тут произошло еще кое-что довольно необычное. Волк вдруг умолк, прижал уши и виновато опустил голову вниз, жалобно заскулив.
— Пшел прочь, — прошептал Серрас, и животное повиновалось, бросившись рысцой доганять хозяев, что довольно громко болтали между собой и ничего не слышали. Его поведение немного озадачило Галатею, но когда Серрас повернулся к ней лицом, и она смогла видеть его красные глаза, так ярко светившиеся в темноте, то догадалась, что произошло. Волк быстро взял в толк, кто здесь главный и кого стоит опасаться.
Еще какое-то время Флймфанг пристально смотрел на Галатею этими своими нечеловеческими глазами, однако принцесса тоже не осталась в долгу. В темноте ее желтые зрачки казались настоящими лунами — холодными и в то же время манящими
В этот момент они оба позволили себе восхититься друг другом, наивно полагая, что темнота это скроет. Как невозможно обуздать природу, так невозможно укротить стихию внутри себя. Особенно когда эта стихия — воплощение страсти.
Галатея первая притянула к себе мужчину и поцеловала так, будто допивая последний глоток воды посреди пустыни. Совсем не робко, как это бывает при первых поцелуях, а очень даже откровенно.
Пораженный этой откровенностью, Серрас и сам почувствовал мелкую дрожь по всему телу — результат длительного терпения и сдерживания собственных чувств. В абсолютной темноте они позволили себе быть собой, получать и отдавать взамен, отринуть сомнения и принципы, быть здесь и сейчас. Кого волнует, что там будет потом? Главное, что сейчас они вместе, все еще живы и желают друг друга.
Галатея и не заметила, как ее ноги оторвались от земли и теперь обхватывали его талию, прижимая к себе. Серрас навалился на нее всем весом, прижав к стене, и жадно водил губами по шее принцессы, потом снова возвращался к ее губам, и обратно к шее. Казалось, его глаза теперь горели еще ярче. Рубашка, которую еще буквально пару минут назад так усердно застегивала Галатея, теперь была распахнута — пуговицы разлетелись в разные стороны. С бюстгальтером оказалось сложнее, но и он не смог стать помехой. Когда язык Серраса скользнул по набухшему соску, девушке с большим трудом удалось подавить стон.
Конечно, это был не первый раз, когда они сливались в одно, но тогда все было иначе. Даже для Серраса первый раз никак не мог сравниться с тем, что происходило сейчас. Ведь тогда он брал желаемое силой, а теперь Галатея сама отдавала ему себя. Вновь оказавшись внутри нее, такой влажной и нежной, он мог бы поклясться, что еще никогда не испытывал ничего подобного.
— Я люблю тебя, — простонал он, — Люблю…
Рассвет пришлось встречать во все том же узком проеме между домами. Ночью перемещаться городом было бы слишком опасно, ибо в комендантский час их присутствие вызвало бы подозрение, поэтому пришлось ждать утра, чтобы слиться с толпой. Им даже удалось немного вздремнуть, опершись на мешки с песком. Не самая лучшая кровать для принцессы, поэтому основной «удар» на свою спину принял Сэррас. Галатея же довольно удобно разместилась на груди мужчины, согреваемая кольцом его рук.
Флеймфанг проснулся первым, услышав, как на крышу слетелась стайка голубей. Они шкрябали мелкими когтиками по черепице и ворковали, словно ведя о чем-то свою птичью беседу. Небо к этому времени зарделось в свете первых лучей. Глядя на него, пусть оно и было узкой полоской между домами, мужчина ощутил нечто доселе неведомое, а именно — умиротворение. Довольно странно, учитывая их нынешнее положение дел. Опустив взгляд на Галатею, мирно покоившуюся на его груди, он поцеловал ее макушку, втянув носом запах волос. «Если и стоит ради чего-то жить в этом мире, то только ради того, чтобы ее сон всегда был таким спокойным», — подумал Сэррас, не решаясь будить принцессу, но тут голуби всполошились при виде гуляющей неподалеку кошки, и шум их крыльев заставил девушку разжать веки. Галатея слегка привстала, взгляд ее был рассеянным, как если бы она пыталась вспомнить, где она. Встретившись взглядом с Сэррасом, внимательно изучающим ее заспанное личико, в глазах девушки проявилась ясность. Какое-то время она тоже просто смотрела на него, пытаясь осознать произошедшее, и мужчина даже напрягся, испугавшись, не жалеет ли принцесса о том, что произошло между ними этой ночью. Но его опасения оказались лишними. Галатея потянулась к нему и нежно прижалась к его губам. Этот поцелуй оказался настолько трепетным и осторожным, по сравнению с предыдущими, что Сэррас едва мог поверить, что его ледяная принцесса вообще способна на проявление чего-то подобного. Мужчина почувствовал, что в штанах снова становится тесновато, но едва он подумал о том, чтобы повторить акт любви, девушка резко отстранилась и выпрямилась во весь рост. Натянув чужой дождевик, она попыталась скрыть таким образом отсутствие нескольких пуговиц на рубашке, а заодно и спрятать свое лицо.
— Чего расселся? Мы почти у цели, — сказала Галатея нарочито серьезным тоном.
С восходом солнца город действительно оживился. Всюду звучала тилийская речь, но, благо, и Галатея, и Сэррас прекрасно владели этим языком, поэтому переговаривались исключительно на нем.
— Я был тут несколько раз до войны, — признался Флеймфанг, ведя девушку за собой в узкий извилистый коридор между домами.
— С какой целью? — спросила Галатея, обратив внимание на одноногого попрошайку, у которого бинты почернели от грязи. Вполне вероятно, под ними уже образовалась гангрена.
— С политической. У моего отца долгое время были довольно близкие отношения с Аттикусом. Сайрис помогал ему создавать колонии в соседних странах, и тот неплохо нажился на добыче ресурсов.
— Я слышала, король какое-то время занимался работорговлей. Именно поэтому моя мать отказала ему в поддержке, когда он колонизировал Тиджиру.
— Насколько мне известно, его приемник убедил Аттикуса прекратить заниматься этим.
— В таком случае, буду надеяться, что он лучше своего отца, — сказав это, Галатея осеклась, но заметив улыбку Сэрраса, поняла, что не задела его чувств.
