место, делающее его предсказуемым, с каждым разом опасность возрастает, и Кровосос наверняка придумал, как избежать проблем на третий раз, когда мы будем полностью готовы. Он вряд ли прогнозировал флешмоб, но тактику обязательно поменяет.

– Но оставит каршеринг? – поднял палец Шиповник.

– Обязательно.

– Тогда что он может изменить? – прищурился Анзоров.

– Я пока не знаю.

– Когда узнаете – приходите. – Жёстким тоном следователь дал понять, что на эту тему разговор окончен. – А пока давайте вернёмся к деталям вчерашних событий. Что на этот раз с логистикой?

– Хитрее, – тут же ответил Колыванов. – Кровосос арендовал «Mercedes» в восемнадцать одиннадцать на Варшавском шоссе, неподалёку от станции метро «Пражская». И так же, как в предыдущий раз, выбрал машину, которая находилась вне зоны действия видеокамер.

– Аккаунт фейковый?

– Да. Но конечно, другой.

– Телефон включился незадолго до аренды?

– Если вы всё знаете, зачем я трачу время на доклад?

– Что? – изумился Анзоров. – Что вы сказали?

– Давайте просто выслушаем то, что планирует рассказать капитан Колыванов, – примирительным тоном произнёс Шиповник. – Уверен, его информация будет всем интересна и полезна.

Следователь помолчал, после чего небрежно махнул рукой, и Колыванов продолжил:

– Арендовав машину, Кровосос отправился по Симферопольскому шоссе в Подмосковье, съехал на бетонное кольцо в западном направлении, проехал примерно шесть километров и остановился на двадцать минут. Но остановился не на обочине – съехал в лес. По всей видимости, там он «зарядил» автомобиль, после чего вернулся в Москву и оставил «Mercedes» недалеко от станции метро «Чертановская». Взял другую машину, последовал за «заряженным» автомобилем, однако на этот раз снять видео у Кровососа не получилось – молодые люди, которые арендовали «Mercedes», остановились в неудобном для убийцы месте, кроме того, к ним сразу подъехал экипаж ДПС. Эти обстоятельства вынудили Кровососа проехать мимо, развернуться и направиться в Подмосковье.

– На какой аккаунт Кровосос взял вторую машину? – поинтересовался Шиповник.

– На другой, – ответил Колыванов. – На этот раз у преступника было с собой два телефона. Первый, с которого он арендовал «Mercedes», Кровосос выключил после того, как сообщил о трупе. Вторую машину он взял на другой телефон.

– Он меняет тактику, – тихо сказал Вербин.

Анзоров поджал губы, но отвечать Феликсу не стал, спросил у Колыванова:

– На второй машине Кровосос отправился в лес?

– Да, на то же самое место, где «заряжал» «Mercedes», – подтвердил Гена. – Можно сделать вывод, что там преступника ожидала машина, в которую он пересел и уехал. А каршеринговый автомобиль поджёг.

– Что?

– Возможно, испугался, что оставил в ней следы ДНК.

– Чихнул?

– Чихнул, закашлялся, забыл надеть перчатки – что угодно. Понял, что может наследить, – и тут же избавился от автомобиля.

– Умная тварь.

– Умная, хладнокровная и решительная, – согласился Колыванов. – И он очень быстро думает. Я ещё не был на месте уничтожения второй машины, но обязательно съезжу и доложу.

– Необходимо провести оперативные мероприятия в том районе, – важно произнёс Анзоров. – Вдруг кто видел стоящую в лесу машину.

– Мы уже обратились к коллегам из Подмосковья, будем проводить совместные поисковые мероприятия.

– Я попробую ускорить их по своим каналам, – пообещал следователь. По каким именно каналам он собирается ускорять подмосковных полицейских, осталось невыясненным, поскольку Анзоров неожиданно вспомнил о летучих мышах: – Майор Вербин, что вы можете сказать об использованных Кровососом животных?

– О самих животных сказать не могу ничего – они улетели, – сразу же ответил Феликс. – Я осмотрел ящик, в котором были заперты летучие мыши, и, на мой взгляд, он абсолютно идентичен тому, который использовался в первый раз. Точное заключение даст экспертиза, но я не сомневаюсь в том, что это вторая партия мышей из Воронежа.

– То есть у преступника остался один ящик? – уточнил Шиповник.

– Совершенно верно, – подтвердил Феликс. – Кровосос пообещал начать с трёх жертв.

– Получается, четвёртая будет не в каршеринге? Придумает что-то другое?

– Уже придумал. Уверен, нас ждёт эффектная сцена.

– Эффектная сцена, эффектное видео, эффектное фото… – недовольно проворчал Анзоров. – Все с ума посходили от эффектности, хотят выглядеть в Сети идеально. Даже убийцы.

– Людям нравится привлекать к себе внимание.

– Это хорошо, когда помогает нам, когда они сами выкладывают в Сеть или оставляют в телефонах доказательства для возбуждения уголовного дела. И это плохо, когда мешает расследованию… – Анзоров помолчал, но прежде, чем кто-то из полицейских успел подать голос, задал следующий вопрос: – Почему мыши не подохли? Насколько я понимаю, они сидели в ящике с того дня, как были пойманы в Воронеже?

– Кровосос их кормит, – рассказал Вербин. – В верхней крышке ящика есть зарешечённое отверстие.

– Для летучих мышей существует корм? – удивился Анзоров.

– Конечно, – подтвердил Феликс. – Ведь некоторые их дома держат.

– Я всегда думал, что они сами прилетают и селятся на чердаках.

– Люди разные, кто-то павианов дома держит. Или удава.

– В чём смысл? – быстро спросил следователь.

– Ползает, – пожал плечами Вербин. – И есть о чём поговорить с гостями.

– Понятно… – Анзоров побарабанил пальцами по столешнице. Очередной острый приступ в их с Вербиным отношениях прошёл, и следователь окончательно вернулся к спокойному деловому тону: – Что с жертвой?

– Всё как и в первый раз, – доложил Феликс. Учитывая важность дела, экспертов вызвали ночью, а Вербин съездил в морг, дождался вскрытия и узнал, что будет написано в предварительном заключении. – Лицо обезображено концентрированной кислотой, пальцы отрезаны, но все травмы – посмертные. Кровосос не издевается над жертвами, не мучает их и вряд ли получает удовольствие от того, что вынужден делать, – ему просто нужно скрыть их личности.

– Вы ещё пожалейте его, майор.

– Этого не будет. Когда я говорю о Кровососе, я не осанну ему пою, а пытаюсь вам объяснить, что мы ищем жестокого, холодного, прагматичного, абсолютно лишённого эмоций человека. Скорее всего, психопата.

– Вы готовы подписать психологическое заключение? – с иронией поинтересовался Анзоров.

– Нет, высказываю собственное мнение, – резковато ответил Феликс. И продолжил доклад: – Жертву долго держали под капельницей, под воздействием тех же препаратов, что и в первом случае, включая антикоагулянты.

– Её тоже обескровили? – уточнил Шиповник.

– Да, причина смерти – острая кровопотеря. Технология точно такая же: Кровосос подвесил девушку за ноги и перерезал сонную артерию.

– То есть у нас опять ни одной зацепки? – вздохнул Анзоров.

– Одна, но очень слабая, – сообщил Вербин. – На левой ягодице жертвы номер два есть сильный кислотный ожог. Эксперты предполагают, и я склонен с ними согласиться, что таким образом Кровосос удалил с тела жертвы татуировку.

– Интересно, – протянул следователь. – Левая ягодица?

– Да.

– Это уже зацепка.

– Небольшая, но да, – согласился Шиповник. – Необходимо перепроверить в учёте без вести пропавших.

– Интересно, будут ли татуировки у третьей жертвы? – произнёс Колыванов.

– Какая разница? – не понял Анзоров.

– Если не будет, то возникнет вопрос: почему Кровосос подкинул нам зацепку так рано?

Вербин посмотрел на напарника и одобрительно кивнул, показывая, что согласен с вопросом. Анзоров этого не заметил и отмахнулся:

– Задержим – спросим. А пока необходимо как следует отработать эту ниточку: мы знаем, что пропали три девушки, скорее всего, подруги или коллеги, и у одной из них – это установлено точно – есть татуировка на левой ягодице.

– Возможно, появилась недавно, – добавил Вербин.

– Почему?

– Если у Кровососа была возможность выбора жертв, вряд ли бы он остановился на девушке со столь явной приметой.

– Мы, вполне возможно, говорим о девушках из вполне определённого круга. Удивляться нужно, как он ухитрился отыскать среди них девушку без татуировки, – усмехнулся Анзоров. И поднялся на ноги. – Работаем, короче. Очень хочется взять Кровососа на третьей жертве и не позволить убивать дальше.

* * *

– Когда отлетает душа чистая, душа, в которой осталась хоть капля добра, мы видим свет. Даже если смерть приходит в самую тёмную ночь. Чёрная же душа исчезает из мира незаметно и уходом своим делает его чище. Светлее. Исчезает вместе со своей грязью.

На этих словах Кровососа багажник автомобиля распахнулся и в тёмное московское небо устремилась стая летучих мышей.

– Вас учат, что зло, подлость, ненависть, психические отклонения – часть мира, а значит, вы должны их принимать. От вас требуют принимать их нормальностью, но это не так. Зло, подлость, ненависть, психические отклонения – это не часть мира, но его болезнь. Вы считаете нормальной высокую температуру? В какой момент вы стали считать нормальным болезнь Альцгеймера или инсульт? Вы боретесь с ними, пытаетесь вылечить. Пытаетесь избавиться от них. Вот и мир не хочет погружаться в болезни, которые ему навязывают. И я помогу миру избавиться от грязи, которая в нём накопилась…

Федеральный канал, на который был настроен телевизор, показал только отрывок из второго обращения Кровососа, и когда прозвучали последние слова, возникла заметная, секунд