Шрифт:
Закладка:
Он думал об этом и на уроках, и на переменах, и шагая в магазин за хлебом, и поедая котлеты.
«Сто миллионов! А вот в Африке, например, обучают неграмотных. Там еще есть полудикие племена. Вот их учат. А сколько им карандашей нужно? А? Если бы эти сто миллионов туда… Даже не сто… Десять миллионов, и то бы здорово!»
Часто думал он и о другом.
Вот станут выпускать его карандаши. Его, Валеркины карандаши. Может быть, их так и назовут: «Валерка». А что? Очень даже звучно. И покупатель будет входить в магазин:
— Нет, мне не этот… Мне — «Валерку»…
И сбоку на одной из шести полированных граней карандаша, будет четко выдавлено: «Валерка».
И даже в газетах, может быть, появятся заметки: «Изобретение пионера». Или лучше так: «Самый юный изобретатель в мире».
И Гришке Мыльникову надо нос утереть. Обязательно! А то — крохобор! Ишь ты!
А впрочем… Впрочем, все это бесполезно.
Фабрика не хочет браться. Как ее заставишь?
Яшка уже несколько раз подходил к Валерке. Но молчал, только глядел вопрошающе.
Валерка пожимал плечами. А что он — гений, что ли? Или министр? Откуда он знает, что надо делать?
— Может, опять сходим к этому… — Яшка зажал ладонью правый глаз.
Валерка поморщился. Сходить-то нетрудно. Но что они скажут там, в Комитете контроля?
Нет, главное, не торопиться, не натворить глупостей в спешке.
Главное — все хорошенько обмозговать. И найти правильный ход. Это — как в шахматах… Найти единственное, точное продолжение…
И вдруг Валерке показалось, что он нашел. Да, точно, нашел!
Надо поехать туда! Поехать в этот чертов Воздвиженск! Прийти на фабрику и все толком объяснить. В письме ведь много не скажешь. А там, на месте, прижать директора в угол. Как, мол, так?! Отказывается от такой госидеи! Ведь это трусость! Да, трусость.
Валерка сунул оглоблю очков в рот и, стараясь не горячиться, еще раз все обдумал.
Да, точно. Ехать!
Только — кому? Кто должен ехать?
Не колеблясь, он тут же решил: химик! А кто же иначе? С мальчишками директор фабрики, пожалуй, и говорить не захочет. Да и не пустят еще на фабрику. Паспорт… Давай удостоверяй личность… Что ты, значит, не диверсант, не собираешься взорвать всю эту карандашную фиговину. А какой у Валерки паспорт?!
Была еще одна заковыка: деньги на поезд. Ну, это Валерка сразу решил: сложимся, кто сколько может. Наскребем! Не обязательно в мягком ведь. И в купе тоже пусть министры ездят! А мы — и в обычном, сидячем… Не баре!
Рассказал Валерка свой замысел Альке. Тот подумал и изрек:
— Блестяще! Именно — к директору! И именно — химик!
После уроков Валерка пошел к Илье Борисовичу. Ребят в химкабинете уже не было. Учитель что-то искал в шкафу: переставлял колбы, реторты, пробирки, какие-то пузатые бутыли с притертыми стеклянными пробками.
— А? Это ты?! — прогудел Илья Борисович.
Он был в мягкой кожаной куртке с шестью «молниями». Все мальчишки на эту куртку давно уже заглядывались.
— Я к вам… Посоветоваться, — сказал Валерка.
— Угу, — прогудел химик. — Давай советуйся.
Валерка рассказал о своем замысле — съездить на фабрику. Химик слушал.
Валерка кончил.
Химик по-прежнему сидел молча, словно готов был и дальше слушать. Или он просто задумался?
Он так ничего и не ответил насчет поездки. Будто и не слышал.
— А знаешь, ты — кстати, — медленно, в раздумье, сказал химик. — Я тоже хотел с тобой поговорить.
Он вынул трубку, огромную, с длинным полированным мундштуком. Валерка никогда прежде такой не видел. Непонятно было даже, как такой длинный мундштук умещается в кармане.
Химик набил трубку, раскурил ее. И сразу — будто вишнею запахло. Или — медом?
— Понимаешь, — сказал химик. — Жизнь — она штука сложная…
Валерка кивнул. Да, это он уже усвоил. Жизнь — в самом деле, непростая штука.
— Вот я и хотел с тобой потолковать… — продолжал химик.
Валерка насторожился. Чего это Илья Борисович мнется? Непохоже на него…
— Видишь ли, — сказал химик. — Идеи, даже очень хорошие, сами не осуществляются. За идеи надо драться. И очень крепко, упорно драться…
Он посмотрел на Валерку. Тот кивнул: что ж, это он уже тоже понял. Драться? Он готов…
— Ну, а я не могу, — сказал химик. — Занят. Понимаешь, у человека только одна жизнь. Цейтнот, понимаешь?
Валерка молчал.
— С диссертацией я уже три года вожусь. Пора кончать. А если всерьез заняться твоими карандашами — опять диссертация полетит…
Химик выпустил огромное душистое облако.
— Я с тобой — как мужчина с мужчиной. Так честнее…
Валерка кивнул. Что ж, может, и честнее. А вообще-то… Все это было так нелепо, так дико… Валерку прямо как обухом по лбу.
Он все-таки собрался с духом и повторил Илье Борисовичу о своем замысле — съездить на фабрику.
— Что ж, — химик пожал плечами. — Съезди. Но сомневаюсь, очень сомневаюсь… Тут война предстоит окопная, затяжная… А может, лучше подождать? Вырастешь, поумнеешь. Соавтора себе подыщешь. Инженера, специалиста по карандашам. Он чертежи сделает, все расчеты, технологию. А так, сейчас… — Илья Борисович выдохнул ароматную струйку. — Вряд ли…
* * *
Валерка возвращался домой хмурый. Шел, натыкаясь на прохожих.
Как же так? Илья Борисович, мудрый, всезнающий, и вдруг — в кусты. Что он — струсил, что ли?
Неужели такой огромный, сильный дядька — и сдрейфил? Или ехать неохота? Время терять?..
А за идеи надо драться — это химик прав. Может, потому все прежние его идеи и лопались как пузыри.
«Не дрался. Точно. Сразу отступал. А может, — шлагбаумы бы появились на улицах? И голубиные двигатели?..»
Дома Валерка тоже места себе не находил.
Включил телевизор: какой-то пухлый, как младенец, старичок, очень довольный жизнью и собой, что-то говорил, но что ́— Валерка так и не понял. Даже о чем говорил упитанный старичок — и то Валерка не сказал бы.
Все шло как-то мимо…
Старичок ухмылялся, вертел в руках карандаш. Карандаш был толстый, красивый, шестигранный.
«Вот попишет еще немного, а огрызок выкинет», — мелькнуло у Валерки.
Он рано лег.
— Болен? — забеспокоилась мать.
Обычно Валерку раньше одиннадцати никак не загонишь в постель.
— Нет, нет, просто устал, — Валерка накрылся с головой, отвернулся к стене.
Приснился ему пулемет. Какой-то странный пулемет. Необычный.
Валерка во сне присмотрелся. А, все ясно! Стрелял пулемет карандашами. Раз!.. И вылетает из дула целая очередь карандашей. Два! Еще очередь!.. Три!..
И карандаши странные. Валерка не мог понять, в чем дело? Но чем-то они отличаются от обычных. Пригляделся внимательней. Да. У
