Шрифт:
Закладка:
Священник видел боевое пламя в глазах парня, и понял, что если тот получит короткую передышку, то непременно пойдёт в новую атаку. А потому Лука пустил «встречный пал». По команде священника на полу сгустилась чёрная пелена, из которой появились костлявые руки — столь длинные, что будучи вытянутыми доставали до Лёхиной макушки. Только они собирались не рост мерить, а схватить юношу и разорвать его на куски.
Пришлось отмахиваться от колдовских рук, что тянулись с разных сторон. Некоторые из них Лёха перерубал, но взамен каждой посечённой конечности вылезала пара новых. Ничего иного не оставалось, как отступать к жертвеннику, позабыв про Луку. Парень быстро сообразил, что продолжать схватку в этом месте, где мало пространства для манёвренности — смерти подобно. До священника-колдуна не добраться, а защитой бой не выиграть.
Срубив очередную руку, юноша кинулся к высокому окну. На мгновение он задержался, подумывая прихватить ту памятную иконку, однако там уже маячила лапа из преисподней. Пришлось сразу взбираться на подоконник. Уже спрыгивая наружу, Лёха почувствовал, как по спине скользят костлявые пальцы.
Он перемахнул через изгородь, и побежал куда-то в сумрак. Опять замелькали избы, силуэты монстров. Лёха оббегал чудовищ, ограничиваясь только ударами на ходу. «И как продержусь после всех боёв?! — мелькнула мысль, когда ноги предательски задрожали. — Вернулся к тому, с чего начал! Опять путающий сумрак!»
Ситуация живо напомнила ему первый день пребывания в этом мире, когда слепо удирал от тиуна и его загонщиков. «Только не знал я тогда о своём даре, — несмотря на усталость, безвыходное положение и смертельную опасность, Лёха неожиданно ощущал в себе прилив волевых сил. — Не дамся вам, сволочи. Порублю!»
На пути появился огромное чудище, которое по величине могло бы поспорить с лешим. А по своему облику походило то ли на минотавра, то ли на бескрылого демона. Рога у двуногого бычары были такими массивыми, что на них свободно расселась бы вся команда Олега, включая широкоплечую Евдокию. На могучих же руках великана что-то поблескивало — чешуя, как подумалось Лёхе.
Тратить время и силы на такую громадину в планы беглеца не входило, а потому он попробовал обойти монстра точно так же, как делала это с другими встречными тварями. Однако масса бычары словно не сказывалась на его проворстве. Он одним скачком пресёк все Лёхины попытки свалить. И не менее быстро долбанул кулаком по юноше. Тот кувырнулся, избежав удара. Громыхнула земля и её ошмётки полетели в Лёху, как будто только что не кулак врезался в твердь, а взорвался артиллерийский снаряд.
Приняв неизбежность схватки, беглец контратаковал. Волшебный клинок, рассекающий многие препятствия, со звоном отскочил от чешуи на руке монстра. «Дерьмо! — Лёха нырнув в сторону, чтобы не попасть под таран гигантским рогом. — Чтоб порезать, надо искать незащищённые участки. Но если и смогу порезать бычару, то…»
Опять уклон, ответный выпад клинком, однако лезвие вновь скользнуло по чешуе.
«…то слишком задержусь. Сюда подоспеют другие уроды. Или вообще боярин с Лукой. Бздец мне тогда!»
И сюда действительно подоспели.
— Слабые места у твари ищешь? — услыхал Лёха знакомый голос, казавшийся невозможным здесь. — А тут поискать забыл!
Прежде чем бычара опомнился, кто-то засадил босой ногой под хвост. Чудовище аж подпрыгнуло и заревело, а когда повернулось, чтобы раздавить подлеца, он уже улепётывал с задорным смехом. Вернее, она — Весняна. По слуху ударил молодецкий свист, отвлекая внимание от русалки и Лёхи. Шумно выдыхая здоровенными ноздрями, бычара повернулся к источнику нового звука.
— Н-на! — выскочила Евдокия.
Кувалда обрушилась на морду монстра. Он пошатнулся, будучи оглушённым на короткое время.
— Сейчас, Алексий! — дал знак Олег.
Топор рассёк шею бычары с одной стороны, а волшебный клинок пронзил с другой. Ещё несколько ударов потребовалось, чтобы добить упавшего великана.
— Ребята! — Лёха едва сдерживал слёзы. — Я уж боялся, что не увижу вас и сгину здесь. И мана почти кончилась.
— Чаго кончилось? — озадачилась Евдокия.
— Некогда нюни распускать, — строго сказал Олег. — Мы ещё не выбрались. Идём!
Здесь же со всеми была Ирина. Она взобралась на спину Евдокии, чтоб не бередить рану своей беготнёй.
— Рада, что ты цел, — промолвила монахиня. — Молилась за тебя всю разлуку.
Когда борцы боевым порядком двинулись сквозь сумрак, то на сей раз всех вела Весняна. Выяснилось, что она, не будучи человеком, способна ориентироваться в колдовском мороке. Именно русалка сперва отыскала Евдокию, привела её к блуждающим Ирине и Олегу, а затем уже настал черёд Лёхи.
Юноша испытал небывалое воодушевление и сильную привязанность к каждому из команды. Ему казалось, что теперь, когда они все вместе, больше никакие силы не способны остановить их, будь то хоть колдовской морок, проклятый священник и боярин или же нечисть со всего мира. Раньше пугаясь перед лицом любой опасности, сейчас Лёха клялся себе, что готов насмерть стоять за каждого соратника, и был уверен, что любой из них отвечает ему той же преданностью. Чувство, которое рождается в совместной борьбе у края смерти.
— Чуть ещё пробежать и всё! — подбадривала Весняна.
Она повторяла, что нужен ещё один рывок; что они уже у границы сумрака. И где-то недалеко от черты борцы вновь столкнулись с препятствием. Но не в виде чудовищ. Перед ними стоял человек с саблей наголо.
— Захар! — удивился Лёха.
Боярский сын вроде как был один-одинёшенек и пока не в боевой стойке, однако борцы кожей чуяли исходящее от него напряжение. Обычно улыбчиво лицо Захара сейчас выглядело непроницаемым для чувств.
— С дороги! — прорычал Олег.
— Не могу, — сухо произнёс Захар. — Отец не велит вас выпускать.
— Мы попросту снесём тебя, — предупредил Олег.
— Ты силён, как и твои соратники, — Захар направил саблю в сторону группы. — Но зря такой самонадеянный.
— Пождите-подождите! — выступил вперёд Лёха, примирительно поднимая руки. — Захар, послушай! Ты же говорил, типа, стыдно тебе, что нечисть на твоих землях людей губит. Хоть и скрывал от нас, что здесь происходит, а искренне в тот момент говорил, уверен я!
— Алексий, не будь сызнова таким наивным, — Олег покрепче сжал топор и сделал шаг в сторону Захара.
Но Лёха встал между борцами и боярским сыном, всем своим видом моля не спешить с кровопролитием.
— Может, и правдиво говорил, — всё ещё бесчувственно произнёс Захар. — И что с того?
— Не хочешь ты драться с нами, вот что! — в сердцах выкрикнул Лёха. — И я не хочу поднимать оружие против тебя! Разойдёмся с миром. Пожалуйста.
Захар молчал.
— Ведь не
