Шрифт:
Закладка:
— Федор Дмитриевич, пригласи ко мне Ушакова, Татищева и Воронцова. Они завтра смогут приехать? — похоже, пора перебираться в Петербург, а то я вообще пропущу все на свете. Бехтеев кивнул, быстро записывая поручение на бумаге. Эту привычку он у меня сразу же подхватил и одобрил, потому что она позволяла не надеяться на память, часто дырявую, и точно не забыть запланированное. — Очень хорошо. Тогда на завтра, всех троих. И начинайте готовиться к переезду в Петербург, — Бехтеев бросил на меня быстрый взгляд и встал, отправляясь выполнять поручения. Я же посмотрел на стол и на гору еще не разобранных бумаг, ну их к лешему. Я уже два дня сына с женой набегами вижу. Императорам тоже нужно иногда отдыхать. И я вышел из кабинета, чтобы вернуться сюда только завтра.
Глава 11
— В Миделбурге и Гусе городские восстания, — Олсуфьев поднял голову от доклада, который составлял для его величества и пристально посмотрел на Ван Виста, преданного поклонника Петра Федоровича, буквально боготворившего русского императора, почти так же, как сам Петр по младости лет боготворил короля Фридриха. Адаму Васильевичу стоило некоторых трудов, чтобы отыскать этого восторженного юношу, который, как оказалось являлся одним из директоров бывшей Голландской Ост-Индийской компании. Они присутствовал при том феерическом знакомстве совета директоров с новым фактическим владельцем компании, и ему необычайно понравились методы Петра. Он использовал его в качестве источника информации, но в последнее время начал замечать, что Ван Вист его утомляет.
— Вы уверены? — Олсуфьев как обычно был безупречен. Аккуратно отложив перо в сторону, Адам Васильевич задумался. Провинцию Зеландия словно пожар охватывали восстания и бунты. А в Велюве население отказывается платить налоги. Приходили не слишком хорошие новости из Гааги и Амстердама. Но в Амстердаме сейчас находился Криббе, который был занят тщательной прополкой в рядах Ост-Индийской компании, но такие вещи, как бунты черни не должны были пройти мимо его внимания.
— Конечно, трудно не стать уверенным, когда едва ноги унес от обезумевшей толпы, и то, если бы не был верхом... — Ван Вист поджал губы, глядя на Олсуфьева, который по какой-то причине усомнился в его правоте.
— Что случилось поводом? Вы же понимаете, что подобные волнения не происходят сами собой, что-то их спровоцировало, — спокойно ответил Адам, лихорадочно прикидывая, как этой информацией можно распорядиться.
— Кажется какой-то инцидент то ли на верфях, то ли на ткацкой мануфактуре, — Ван Вист пожал плечами. Ему было не особо интересно, что там не понравилось черни. Его интересовал один вопрос, когда эти бунты подавят и все вернется на круги своя. — Кажется, какой-то отрок умер, — добавил он равнодушно. А Олсуфьев взял со стола колокольчик и несколько раз звякнул. Заглянувший в комнату лакей наткнулся на задумчивый взгляд этого русского, который все его представления о русских перечеркивал напрочь. Откуда ему было знать, что и в России Адама Васильевича считают немного не от мира сего.
— Принеси мне свежие газеты, — отдал приказ Олсуфьев, нахмурившись глядя на свое донесение. Когда он начинал писать, таких подробностей известно не было. Лакей вернулся быстро. Он уже уяснил, что, лучше не задерживаясь принести то, что Олсуфьев просит, иначе могут возникнуть проблемы.
Адам Васильевич взял газеты и журнал, принявшись их пролистывать. Но в газетах еще пока о бунтах написано не было, а в журнале промелькнула крошечная заметка о полыхающих в стране беспорядках в целом.
«Простой рабочий люд, гибнет от нужды и горя. Работные дома набиты битком. Упадок производства вынуждает владельцев выгонять работников на улицу»
Прочитав заметку, Олсуфьев прищурился. Получается, что эти люди бунтуют вовсе не потому, что с ними плохо обращаются владельцы производств, а потому что для них вовсе нет никакой работы. Это меняло дело. Он поднял перо и принялся описывать ситуацию, которая разворачивалась в Голландии.
— И что, вы не отдадите приказ, чтобы солдаты или те, которые прибыли с вами, или же те, которые заключили с компанией договор, подавили бунт? — его прервал возмущенный голос Ван Виста.
— Нет, я не уполномочен это делать, — ответил Адам, не отрываясь от своего донесения. — Я могу приказать солдатам действовать, если самой компании будет угрожать опасность от опьяненной кровью и жаждой насилия толпы.
— А вот его величество сумел бы справиться с ситуацией, — запальчиво произнес Ван Вист.
— Сомневаюсь, — покачал головой Олсуфьев. — Точнее, Петр Федорович, разумеется, сумел бы справиться, но не стал бы этого делать, все-таки Голландия не является ни частью Российской империи, ни принадлежит Гольштинскому герцогству, чтобы он мог вот так запросто распоряжаться на ее территории своими солдатами.
— Но немцы и австрийцы могут, — запальчиво воскликнул Ван Вист и тут же прикусил язык. Он не хотел говорить так много, просто так вот вышло.
— Как интересно получается, — Олсуфьев откинулся на спинку высокого кресла, в котором сидел. — Значит, вы не распоряжаетесь своими судьбами? Хочу вас огорчить. Вот прямо сейчас между немцами и австрийцами идет война. Так что, это очень большой вопрос, смогут ли они прислать сюда солдат для подавления мятежей. Разрешите задать вам вопрос, а где ваша армия?
— Эм, — Ван Вист закатил глаза к потолку, размышляя над этим вроде бы простым вопросом. — Во Фландрии. Под командованием Людвига Эрнста Брауншвейгского, пытается совладать с французами и выдавить отсюда этого выскочку Морица Саксонского. Но, даже, если бы она была здесь... Мятежи начались во всех провинциях, понимаете? Во всех! — Ван Вист заломил руки, а затем вытер лоб кружевным платком, внезапно успокоившись. — Такими делами занимается милиция, — осторожно начал он. — Из нее же формируются добровольческие отряды... Проблема в том, что они встали на стороны черни. Эти скоты недовольны, видите ли, высокими налогами
