Шрифт:
Закладка:
— С чего ему вообще за мной следить?
— Может он хотел отомстить за своего друга.
— Друга?
— Ну того дикого босса, которого ты убил в пустыне.
— Звучит правдоподобно. Случись этот разговор пару недель назад, — сказал Ронни и усмехнулся и покрутил головой, словно отказывался от чего-то и продолжил, — я бы сказал, что ты не в себе, что монстры не живут закулисной жизнью, но после убийства босса, когда я вернулся в игру еще засветло, я увидел на горизонте серьезную битву магов. И это точно были не игроки.
Дофферсной хлопнул в ладоши и засмеялся и сказал:
— Будь я проклят. Мир планеты Талак работает, как живой организм, а мы в нем будто бы паразиты, нарушающие привычный порядок вещей. Черт. Все здесь до пугающего реально.
— Пахнет не двадцать четвертым, а каким-то тридцатым веком.
— Ты прав. Жаль, что с доппельгангера предметов не получили.
— Ага, — ответил Ронни и кивнул.
— По поводу Ники, почему ты решил ее спасти?
— Потому что она человек, и она страдала.
— А монстры тут, ты думаешь, не страдают?
Ронни закрыл глаза и ему показалось, будто бы где-то пронесся крик чаек.
— Это программный код. Их чувства нереальны. У меня нет к ним сострадания. Все, что монстры тут делают — жаждут убить другого и получить его силу. Здесь все друг друга пытаются убить, дабы стать сильней.
Дофферсной немного опечалился и ответил:
— Странный здесь все-таки мир, не считаешь? Представь, что на Земле наших детей не убивают сразу только потому, что ждут, пока они убьют достаточно людей, вобрав в себя их магическую энергию.
— Не стоит сравнивать игру и реальность. Игры для того и создают, чтобы творить в них любую хуйню без последствий, ту, за которую в жизни тебя с легкостью отправят за решетку. На Талак мы — Боги. Здесь мы живем в гармонии со своей природой. Мы умираем, возрождаемся, мстим, наводим на другого пушку, нажимаем на спусковой крючок и бах! Перед тобой куча денег, опыта и предметов, а на тебе ПК дебафф, на который многим малоуровневым игрокам абсолютно насрать. Для многих, в том числе и для меня, главное в этой игре — чувство превосходства. Поэтому мы и промышляем убийством монстров или игроков, поднимаясь вверх по военному рейтингу. С этим ощущением ничего не сравнится.
— Хорошо, что моя природа иная. Я в этом мире, словно бродячий пилигрим, который даже перед лицом всевластия остается самим собой. Мне убийства игроков удовольствия не приносят, правда с монстрами история неоднозначная. Стараюсь сознательных не трогать.
— Как я и сказал, каждому свое, лишь бы счастье приносило.
Они замолчали ненадолго, обдумывая сказанное и наблюдая за светящимися волнами прибоя, что бились о скалы и уходили обратно в темную пучину бесконечных вод.
— Все хотел спросить, — начал кузнец, — этот амулет, откуда он у тебя?
— Какой?
— Тот который у тебя на шее. Ты меня за слепого не держи.
Ронни вытащил FuruGovest и покрутил его в руке.
— Я и забыл о нем, — сказал и сделал небольшую паузу, точно актер драматичного театра, — упал с монстра-босса, которого я убил в пустыне.
— Узнал уже о его эффектах?
— Нет. Сейчас от него толку, как от обычной декоративной вещи.
— Такие предметы, они как боевые товарищи. Пока везде тишь да гладь, они сидят рядом с тобой в окопе и выжидают, но как начнется битва, и ты увидишь смерть воочию, они протянут руку помощи.
— Где ты научился так красиво говорить?
— Жене много книг читал.
— Она сама не может?
— Не хочу об этом начинать разговор.
Дофферсной взял стакан с виски и осушил его и налил снова ровно столько же, сколько и было, будто линейкой отмерил. Он без лишних пояснений выпил еще и вытер щетину на лице. Ронни оперся локтем о ручку стула и подпер кулаком щеку. Несколько минут они сидели в молчании, пока кузнец не заговорил снова.
— Знаешь, что меня всегда напрягало в этой игре?
Ронни промычал в ответ.
— Почему мы можем создавать одного единственного персонажа, да еще и поменять его внешность нельзя? Разве что мелкие детали. Я думаю, все дело в нервных окончаниях. Мы становимся едиными с нашими персонажами, становясь его сознанием. В интересное время живем. Может в реальности то же самое? Может мы — это сознание кого-то еще?
— Тебе бы пить поменьше, а то тебя что-то понесло в не в те дебри.
Дофферсной пробурчал что-то себе под нос, потом повысил голос и сказал:
— Да пошел ты, Ронни. Я здесь могу пить, хоть до посинения и еще столько же курить. Я получаю удовольствие только от осознания того, что эффект есть, а последствий нет. Так что ты думаешь?
— Думаю, все что ты сказал — это бред. Мы себя осознаем. В этом разница.
— Тогда почему ученые до сих пор не могут точно определить, как появляются в нашей голове мысли или слова, которые выходят у нас изо рта? Мы ведь не задумываемся, когда говорим, верно? А сны? Они ведь смесь реальности и воображения. Может именно через них наше подсознание с нами разговаривает.
— Ты своей жене читал книги по философии?
Дофферсной рассмеялся и добавил фразу: «Если бы».
Ронни не отрывал свой взгляд с горизонта, наблюдая за метровыми волнами, стремящимися вперед. Они напоминали ему ряды средневековой армии во время наступления. А темно-синие облака будто бы имитировали своего поднебесного брата не только цветом, но и формой, сливаясь в недосягаемой мрачной долине воедино.
— Когда ты отправляешься в подземелье в горах Ородрим Еоул? — спросил Дофферсной.
— Завтра.
— Да уж, жаль, что в этом круговороте пиздежа, ты оказался в его самом эпицентре. Но больше всего меня удивляет, что глава альянса, Владыка Авангарда, так легко проглотил наживку. Эх… а я ведь за этого идиота голосовал в прошлом месяце.
— Люди на самом верху думают о том, чтобы сохранить свое положение.
— А внизу о том, как сделать жизнь себе подобных лучше. Знаю. Старая сказка. Одни решают, другие терпят и исполняют. Так оно и работает.
— Запиши эту мысль, если начнешь заниматься философией, пригодится.
— Шутки шутками. Не задавался ты вопросом, почему из всего альянса гильдий в исследовательском отряде только члены Top Secret?
— Лидер их гильдии — это зам. главы альянса. Если Владыка не возникает, то и другие будут молчать и решениям противиться не станут.
— В реальности возможно так бы и случилось. Но не на Талак.
