— Ты слишком много болтаешь, — прошептал я и наклонился, чтобы почти коснуться ее губ. — Но я не беспокоюсь о завтрашнем дне, я просто хочу того, что хорошо сегодня.

— Ты обещал, что не будешь меня насиловать, — напомнила она мне резким тоном.

— Угу, — я прижался к ней, не пытаясь скрыть твердую эрекцию, которая едва скрывалась в моих трусах. — Но в этом обещании есть серые зоны.

— Нет!

— Поцелуй — это ведь не изнасилование, не так ли? — спросил я и нежно поцеловал ее в ключицу.

— А как насчет того, чтобы потереться о тебя вот так? — Я ритмично надавливал на ее мягкое место, и краска разлилась по ее лицу.

— Хан, — простонала она, — прекрати это.

— Почему? — поддразнил я. — Потому что это приятно, и ты хочешь остаться ангелом? — Я кружил бедрами снова и снова, наслаждаясь ощущением ее теплого тела под моим.

— Перл, — сказал я и наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. — Это то, о чем ты думала? Мое большое тело между твоих бедер и мой твердый член, трущийся о тебя?

Ее дыхание было неровным, и она лежала неподвижно, как доска.

— Ты фантазировала о том, как я толкаюсь в тебя? — прошептал я и нежно прикусил мочку ее уха. — Или тебе было интересно, каково это — страстно целовать меня, как это делают в книгах, которые ты читала?

— Остановись, — кротко взмолилась она, но я был возбужден и безжалостно покрывал поцелуями ее подбородок, двигаясь к губам.

— Ты хочешь поцеловать меня, — сказал я. — Ты хочешь знать, на что это похоже.

Я был прав, потому что в тот момент, когда я поцеловал ее, она поцеловала меня в ответ. Ангел падал, и огонь вспыхнул в моем животе, когда я потянул ее еще ниже, в свою тьму, сильнее прижимая к ней свои чресла, воображая, что проникаю в ее сладкое тело по-настоящему.

— Оооо, — простонала она, и я перешел от прижатия ее рук к слиянию своих пальцев с ее.

— Ты хочешь еще? — хрипло спросил я, и по тому, как она выгнулась, прижимаясь ко мне, я заключил, что это было «да».

Я был неуклюж и неистовствовал, когда сорвал с нее нижнее белье и снова раздвинул ее ноги. Это было похоже на то, что мой разум был затуманен только одной целью. Чтобы проникнуть в нее.

— Скажи мне, что ты этого хочешь, — попросил я ее, спуская трусы и позволяя своему члену высвободиться.

Если она и ответила, я этого не слышал. С затуманенным возбуждением разумом я снова лег на нее, пытаясь найти ее вход своей болезненно твердой эрекцией.

— Лежи спокойно, — пробормотал я и рывком вернул ее тело в исходное положение двумя грубыми руками на ее бедрах, отказываясь признавать, что она извивалась по какой-то причине.

— Остановись. — Ее мольба дошла до меня, когда я, наконец, нашел нужное место и протолкнул кончик своего члена внутрь нее.

— Что? — Это была пытка — сдерживаться, когда я ничего так не хотел, как войти до конца.

— Остановись, — повторила она, и я увидел слезы в ее глазах.

— Пожалуйста, — прошептал я и прислонился своим лбом к ее. — Пожалуйста, Перл, я умоляю тебя.

— Нет, — прошептала она, и эмоции отразились в ее чертовски великолепных глазах. — Я могла бы забеременеть от тебя.

— Мне все равно. Ты мне чертовски нужна. — Это была правда; все мое тело дрожало от желания, а член пульсировал от боли сдерживания. — Пожалуйста, — прошептал я с болью и продвинулся чуть дальше. Она напряглась, но не остановила меня.

Закрыв глаза от ошеломляющего ощущения возбужденных нервных окончаний и эрогенных зон, я застонал от глубокого удовольствия.

— Да!

— Хан, мы не можем, — снова сказала Перл, но ее ноги раздвинулись шире, а руки переместились на поясницу, противореча ее словам.

— Мы можем, — ответил я ей на ухо, потому что ничто не может быть таким удивительным и в то же время плохим для тебя.

Я хотел, чтобы это длилось часами, но всего через две минуты все мое тело содрогнулось в оргазме от возбуждения и новизны ощущения.

Мне потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями, а потом меня охватил стыд. Скатившись с Перл, я спрятал лицо в ладони, тяжело дыша. Черт!

Я дал слово, что не буду насиловать ее, и она сказала мне остановиться. Я не мог смотреть на нее, и разочарование в себе заставило меня встать с кровати и пойти в ванную, чтобы взять свои чувства под контроль.

Я и раньше испытывал искушение. Тогда, в душе, я так сильно хотел взять ее, но тогда я сказал ей, что подожду, пока она сама меня не попросит.

Так почему же я этого не сделал?

Поцелуя было бы достаточно, чтобы подтвердить мою точку зрения. Почему я должен был потерять терпение и полностью облажаться?

— Хан? — раздался стук в дверь.

Пристыженный, я открыл дверь и обнаружил Перл с покрывалом вокруг ее тела. Я все еще был голым и чувствовал себя идиотом.

— Ты в порядке? — спросила она.

Я потер лицо, мне было трудно смотреть на нее.

— Мне нужна бумага, с меня капает, — сказала она.

Отступив в сторону, я впустил ее и вернулся к кровати, забираясь в нее и размышляя, как я мог бы все исправить.

Я снова был в трусах, когда она вернулась в постель.

— Мне жаль, — сказал я.

— Я волнуюсь, — ответила она. — Что, если я забеременею от тебя?

— Это происходит не так быстро, — заверил я ее. По крайней мере, это не касалось моих родителей, моего брата и Лауры.

— Ты был очень быстр, — прокомментировала она, и я впервые посмотрел на нее, удивленный тем, что не увидел гнева на ее лице.

— Да, все пошло не совсем так, как я планировал, — извинился я.

— Так ты это планировал?

— Нет, я надеялся на… — я не закончил свое предложение.

— Это был твой первый раз с женщиной? — спросила она.

Я кивнул.

— А у тебя?

Она покачала головой.

— Нет, были другие мужчины.

Я никогда не спрашивал ее, но просто предположил, что она такая же, как Кристина, которая сказала Боулдеру, что ее не привлекают мужчины на Родине.

— Сколько? — спросил я, ошеломленный ее признанием.

— Зачем тебе?

Сузив глаза, я повторил вопрос.

— Сколько человек, Перл?

— Несколько.

— Почему? — я спросил.

Она выгнула бровь.

— Что ты имеешь в виду, почему? Мне тридцать три, я не несовершеннолетняя, и мне позволено исследовать свою сексуальность.

— Но я хотел, чтобы ты была девственницей, — выскользнуло у меня.

Она слегка рассмеялась.

— Ты такой старомодный.

— Как долго ты была с