«Как ты?», — спросил Назар. В пяти буквах ему удалось выразить всё — беспокойство, тревогу, тайную надежду…

«Норм, готовлюсь к семинару», — сдержанно ответила я.

«Видела, снег пошел?»

Я посмотрела в окно.

«Видела. Утешаю себя горячим чаем и теплым пледом»

«А я сейчас на улице. Тут здорово»

Я с улыбкой покачала головой.

«Наверное, ты пьян, и поэтому тебе тепло. Я бы в такую погоду ни за что не вышла»

«Я пьян, хотя ничего не пил»

Я замерла. К чему приведет эта переписка? Помедлив, я написала:

«Советую тебе идти домой и смерить температуру. Ты медик, у тебя должен быть градусник»

«У меня его нет. Я никогда не болею. Не болел. Раньше.»

Я упала на кровать, печатая ответ.

«Никогда — слишком категоричное слово»

«Согласен. Мне нравится, когда остается надежда на «когда»»

Я перевернулась на живот и, задумавшись, написала:

«Но когда эта надежда рушится, хочется вернуться к спасительному «никогда»»

«Оно не спасительное, оно трусливое»

Я сглотнула. Наша переписка была похожа на разговор двух сумасшедших, но мы прекрасно понимали, что скрывается за каждым словом.

«Иногда лучше быть трусом, чем предателем»

Я это написала. Затаив дыхание, я ждала ответа.

«С тобой не поспоришь, голубоглазая»

И сразу вдогонку новое сообщение:

«Вы помирились с Вадимом?»

Я прикрыла глаза, усмиряя сердцебиение. Во время нашей переписки пульс участился, как будто Назар стоял рядом.

Выдохнув, я написала:

«У нас пауза. Надеюсь, ненадолго. Мы пока общаемся как друзья»

Я действительно думала, что мы с Вадимом скоро помиримся.

Минутная пауза. Я взяла книгу и попыталась сосредоточиться на тексте, но мой взгляд то и дело сползал к телефону. Чего я ждала? Что Назар предложит мне какое-то решение проблемы? Помирит нас с Вадимом? Или втайне ожидала чего-то другого?

Телефон пикнул, я молниеносно схватила трубку.

«Рано или поздно он остынет, и вы снова будете вместе»

Правильные слова, вселяющие надежду. Настоящий друг так и должен был написать. Почему же тогда внутри так тяжело?..

«Надеюсь, что так и будет».

Больше сообщений от Назара не приходило. Я подошла к окну и задумчиво посмотрела на улицу. Снег постепенно заметал детскую площадку. Во дворе было пусто, только одинокая мужская фигура медленно удалялась, теряясь в тени.

* * *

Назар

Я глубоко вздохнул и, запрокинув голову, посмотрел на кружащийся в воздухе первый снег. В желтом свете фонарей он казался призрачным и ненастоящим. Я усмехнулся. Женщина, выгуливавшая собаку, испуганно шарахнулась в сторону и поспешила домой. Тишину прорезал стук хлопнувшей железной двери. Проехала машина, ослепляя безжалостным светом фар. Вдалеке пролаляла собака. Послышались крики из раскрытого окна. И снова тишина.

И опять я остался один на один со своими мыслями. Тягостными, тянущими. Но отчего-то мне хотелось задержать, впитать эти незнакомые ощущения, насладиться их тяжестью. Запомнить навсегда и этот мокрый снег, и эту гулкую неспокойную тишину…

Я скользнул взглядом по окнам многоэтажки. В одном из них Ульяна читала сейчас мои сообщения. Интересно, она сидит за столом или лежит в кровати? Тронула ли губы улыбка, когда она увидела мое имя на экране? Вспыхнули ли голубые глаза?

Я подышал на озябшие ладони и, придерживая телефон одной рукой, достал пачку сигарет. Какого черта я вообще здесь делаю? Всю неделю Ульяна не выходила у меня из головы. На следующий день после вечеринки я ее так и не увидел. Они с Вадимом уехали рано утром. Я спрашивал у сестры, всё ли у них в порядке, но Лена тоже ничего не знала.

Я звонил Вадиму, предлагал сходить вдвоем в бильярд, но он отказался, ссылаясь на учебу. Вполне его понимаю, нам всем нужно было время, чтобы прийти в себя.

А сегодня голубоглазая мне приснилась, и я не сдержался. Приперся вечером к ее дому, как идиот. Никогда не был романтиком, но сегодня превзошел сам себя. Сижу на скрипучих ржавых качелях и вглядываюсь в окно в надежде увидеть знакомый девичий силуэт. Ну не придурок ли?

На телефоне пикнуло новое сообщение.

«Советую тебе идти домой и смерить температуру. Ты медик, у тебя должен быть градусник»

Я улыбнулся и быстро напечатал:

«У меня его нет. Я никогда не болею. Не болел. Раньше»

А еще я никогда не сидел под окнами симпатичной мне девочки, мечтая о невинном поцелуе. Никогда. Даже в подростковом возрасте. Мне казалось, я слишком взрослый для этого. А теперь понимаю, что не в возрасте дело. А в девочке, в чьи окна ты вглядываешься.

Каждое мое сообщение Ульяне напоминало осторожный шажок. Тихо, чтобы не спугнуть, я пытался короткими фразами передать девушке всё, что наболело. Я хотел бы кричать об этом, не скрываясь, но у меня не было такой возможности.

Всё, что у меня было, это десяток сообщений. Остальное принадлежало Вадиму. И Ульяна напомнила мне об этом.

«У нас пауза. Надеюсь, ненадолго. Мы пока общаемся как друзья»

Я сжал телефон в руке и оттолкнулся ногами от земли. Качели жалобно скрипнули.

Может, зря я сюда пришел? Я уже понял, что не стану вытягивать Ульяну на улицу, говорить какие-то слова, пытаться воскресить наш поцелуй. Это будет опрометчиво и нечестно. Я не стану давить на Ульяну. Она должна сама решить всё для себя и осмелиться на решительный шаг. А я подожду.

Выдохнув облако пара, я написал последнее сообщение и, резко встав с качели, пошел домой.