бы! — усмехнулся тот. — Но секрет моего успеха в том, что ты шпион, и писал шифровки нам и получал их от нас, и теперь пытаешься применить привычный тебе метод. А я занимался тем, что перехватывал и расшифровывал тайную переписку алкорцев, а не только сочинял послания тебе. Потому мне хорошо известны оба способа шифрования. В этом разница между шпионом и охотником на шпионов.

— Ладно, тебе есть чем гордиться, — кивнул Марк. — У тебя ловко получается. Давай быстренько в две руки переведём эту тарабарщину и пойдём, обрадуем графа.

— Мне самому интересно, что там пишет ощипанная курица облезлому коту, — согласился де Грамон.

Марк и Рене сидели тихо, с интересом наблюдая за графом Раймундом, читавшим расшифрованное ими письмо. Тот по ходу чтения то теребил мочку уха, то тёр лоб, то сжимал изящными бледными пальцами переносицу и, наконец, закончив, слегка удивлённо покачал головой.

— Многое я повидал в своей жизни, но такое… Похоже наши воители решили сговориться со своими алкорскими врагами, и всё лишь для того, чтоб снова свидеться на поле боя и рубить друг другу головы. Поистине, натура человеческая непостижима, — он какое-то время молчал, а потом поднял глаза на де Грамона. — Следует признать, что за этим стоит полномасштабный заговор, призванный снова рассорить альдора и нашего короля. Знать бы ещё, кто этот Белый лев.

— Кажется, я догадываюсь об этом, — с готовностью сообщил тот.

— Вот и отлично, — граф протянул ему письмо. — Займись этим.

— Почему он? — возмутился Марк. — Я занимался этим расследованием с самого начала!

— Нет, ты занимался покушением на Римара и Феррата и успешно раскрыл его, — возразил глава тайной полиции. — У тебя одни длинные сутки, чтоб довести расследование до конца и арестовать оставшихся подручных Кляйна. Феррат уже полностью пришёл в себя. Сегодня он встречается с Вайолетом и после окончания подготовки визита Беренгара возвращается в луар. Ты поедешь с ним, отвезёшь лорду-контаррену захваченных тобой преступников и результаты расследования. Постарайся встретиться с энфером и лордом Делланом, убеди их в том, что существует заговор, которым будет заниматься Рене, и им следует провести собственное расследование в луаре. Договорись об обмене информацией.

— Я всё сделаю, — кивнул Марк.

— Рене, у тебя одни длинные сутки для допроса Кляйна. Выжми из него всё, что сможешь. Забудь о хороших манерах, но позаботься о том, чтоб он дожил до встречи с контарреном.

— Я буду настойчив, но осторожен.

— Что ж, — граф снова перевёл взгляд на Марка. — До отъезда выбери время встретиться с королём. Он уже несколько раз спрашивал о тебе. Полагаю, он хочет обсудить с тобой свои любовные дела. Остуди его пыл, заставь взглянуть на это более рассудочно, а лучше и вовсе отговори его от связи с этой де Флери. Мы наблюдаем за ней, но она ведёт себя очень осторожно. Я имел разговор с Дамой Белой башни, она встревожена сближением Жоана с этой девицей.

— Я встречусь с королём, — пообещал Марк. — Если он влюблён, то убедить его отказаться от неё будет нелегко, но я заставлю его определить, чего он хочет от этой связи, и более тщательно обдумывать дальнейшие шаги. Я полагаю, что нам следует сделать слежку за ней более явной и навязчивой. Она должна почувствовать наше пристальное внимание.

— А если она нажалуется королю? — спросил Рене.

— Тогда она даст мне дополнительный козырь против себя, потому что можно будет спросить, что она так тщательно пытается скрыть, если дополнительная охрана возможной фаворитки короля так её тревожит.

— Имеет смысл, — после некоторого раздумья кивнул Раймунд. — А теперь идите и займитесь делами. У вас всего одни длинные сутки.

Молодые люди поднялись и направились к дверям. Де Грамон уже вышел, когда Марка задержал на пороге голос графа.

— Что это за история с покушением на тебя? — спросил он.

— Я, кажется, догадываюсь, кто стоит за этим, — ответил Марк.

— Догадок мало, ты должен убедиться в этом, и убедить меня, что тебе ничего не грозит и ты, как прежде, можешь ходить по городу без усиленной охраны.

— Не нужно охраны! — воскликнул Марк. — Она будет меня стеснять.

— Я не хочу утешать твою вдову и оправдываться перед королём за то, что не уберёг его бесценного друга.

— Я уверен, что всё обойдётся, — пообещал ему Марк и, поклонившись, вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Следующие дни прошли для него в бесконечных делах. Он ещё несколько раз присутствовал на допросах Кляйна, которые вёл де Грамон, и задавал ему свои вопросы. Книжник держался стойко и не желал отвечать на них, но Рене уже начал распутывать хитросплетение его интриг при дворе, и по дворцовым залам поползли слухи о негласных арестах некоторых придворных и сановников. В то же время подручные Тома вылавливали на улицах и в притонах шпионов и бандитов, услугами которых пользовался Кляйн, постепенно вытаскивая из мути городского дна сеть его агентуры. Она была не такой разветвлённой, как опасался Марк, и почти все, кого он отыскал, с готовностью шли на сотрудничество с тайной полицией, но понятия не имели о том, во что впутал их книжник.

Целый вечер Марк провёл в покоях короля, беседуя с ним с глазу на глаз за столом, накрытым к ужину возле камина. Поглаживая большую голову печального белоснежного волкодава Роло, доживавшего свой собачий век в тех комнатах, где когда-то жил его любимый хозяин король Ричард, он выслушивал восторги Жоана по поводу неисчислимых достоинств прекрасной Лилии Сен-Марко, а потом осторожно и тактично перевёл разговор в нужное ему русло. Поздно ночью он оставил своего повелителя в глубоком раздумье, наедине с вопросами, о которых тот раньше как-то не задумывался. Жоан был совершенно обескуражен, и Марк понимал, что в ближайшее время его тревоги и сомнения будут лишь усугубляться, но именно этого он и хотел: разрушить видимость романтической идиллии между влюблёнными, заставив молодого короля соизмерять свои желания с требованиями его высокого статуса. Он надеялся, что к его возвращению из луара король уже полностью созреет для более серьёзного разговора на эту тему.

В последнюю ночь перед отъездом он спустился в подземелье Серой башни и, пройдя мимо тёмных камер, в которых томились узники тайной полиции, остановился перед решёткой, вглядываясь в темноту, где бледным пятном светлело измученное лицо Белоны Норан. Тюремщик по его приказу открыл дверь камеры и ушёл, позвякивая связкой ключей, а Марк вошёл внутрь и остановился перед сжавшейся от холода девушкой.

— Я пришёл, чтоб проститься с тобой, — произнёс он, глядя на неё. — Скорее всего, мы больше не увидимся.

— Меня казнят? — резко спросила