— И не любить? — предположила Ида.

— То есть?

— Ну ты же перечислил четверых ваших богов в той альтернативной интерпретации, с устаревшими именами. Только Любви не хватает. Похоже на какой-нибудь священный путь воина, с посвящением высшим силам. Я что-то такое читала, было что-то в этом духе у древних воинов какой-то дальней страны, только я не помню которой. Напишу брату, пусть расскажет, он как раз любитель всяких экзотических традиций, и наверняка это он мне книжку подсунул, — решила она.

— Спроси. Это действительно имеет смысл, — ровно согласился Маран, прислушиваясь к себе и пытаясь поймать проскользнувшую мысль или обрывок ощущения, которое возникло внутри на этих словах. Тщетно, чувство пропало безвозвратно, оставив после себя лёгкую досаду. — Теперь твоя очередь отвечать на вопросы, — улыбнулся он. — Насколько понимаю, все трантские девушки здесь добровольно. Неужели вы все настолько сознательные и преданные своей стране, что решили резко изменить жизнь во имя политических целей?

— Не думаю, — засмеялась Ида. — У нас у всех есть свои причины начать новую жизнь с чистого листа в другой стране.

— И какие причины у тебя?

Слово за слово, и Идана с удивившей её саму лёгкостью и без смущения рассказала илаату почти всё, не вдаваясь в совсем уж личные подробности, которые он при желании легко мог додумать.

Она могла рассказывать молодому привлекательному мужчине, к тому же малознакомому, о своих мечтах и планах о развитии техномагии и не встречать в ответ ни насмешек, ни укоров о том, что «благовоспитанной девушке не подобает», а только интерес и вполне добродушное пожелание успехов на выбранном сложном пути. Не стыдно оказалось признаться и в другом, личном мотиве, рассказать о своём печальном опыте и его последствиях. Конечно, вкратце, но прежде она вообще ни с кем не разговаривала об этом, а сейчас — не чувствовала ни малейшего смущения.

Да что там, она даже без особого стеснения показала собственную ногу, подтянув свободную штанину до середины икры. Пошевелила пальцами, подвигала стопой, даже — неслыханная вольность! — позволила её потрогать. В глазах и вопросах илаата не было ни малейшего намёка на яд, насмешку или сальный блеск, только исследовательское любопытство, и его совершенно не получалось стесняться.

Ида пыталась напомнить себе, что видит этого человека второй раз в жизни и не представляет, кто он такой, но всё равно продолжала с лёгкостью и даже удовольствием поддаваться его обаянию. И если прежде она разговаривала с тщательно отобранными женихами, среди которых заведомо не было мужчин со слишком уж резкими характерами и радикальными взглядами, то вот этот разговор с совершенно посторонним илаатом буквально окрылял.

Маран аккуратно уходил от вопросов о своём обычном деле, которого по неведомой причине оказался лишён, и вообще о своей жизни не распространялся, ссылаясь на данное принцу обещание, но всё остальное обсуждал охотно. Смеялся, когда она предположила, что с такими руками он должен быть неплохим музыкантом, с воодушевлением рассказывал об алхимии, необычных свойствах некоторых ядов, способах открытия противоядий и их не меньшей опасности. С явным неодобрением относился к коллегам, которые готовят составы, не озаботившись защитой от них. И Ида, которая поверхностно разбиралась в химии — на том минимальном уровне, который требовался ей для работы, — слушала с удовольствием, с непонятным теплом внутри отмечая, что для этого илаата его смертельные зелья составляют столь же важную часть жизни, как для неё техномагия. С иронией понимала, что именно эта общность, кажется, так легко позволила им найти общий язык. И никак не могла отделаться от любопытства: почему Маран скучает, если у него есть зелья и возможность ими заниматься?

Не удержалась, спросила, не рассчитывая при этом на ответ. Однако мужчина неожиданно признался, что и сам этого не понимал, потому что ответ лежал там, в загадочном провале в памяти.

Через час или больше, когда на столе завозился, просыпаясь, покалеченный ворон и гость вспомнил о времени, отпускала его Ида с сожалением. В мужчине больше не виделось ничего зловещего или безумного, и даже его пугающие, на первый взгляд, слова о боли нашли довольно простое и понятное объяснение. А без этих жутких деталей он оказался в меру загадочным и, пожалуй, во всех смыслах интересным. Привлекательная наружность, чарующая плавность движений, ускользающая улыбка, которую невольно хотелось поймать и задержать… Да, он не был таким остроумно-забавным, как Телаш, но Идана порадовалась, что им предстояло еще много встреч, для которых имелся прекрасный повод.

ГЛАВА 7. О температурных режимах и опасности кипячения

.

Нищим дервишем ставши — достигнешь высот?

Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот?

Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!

Лишь с собой совладавши — достигнешь высот!

Омар Хайям

Организация увеселений для женихов и невест, несмотря на то, что их было не так уж много, отнимала у принца Сулуса кучу времени, оставшееся следовало посвятить собственной невесте, которая хоть и не будила в нём глубоких чувств, но уже вызывала вполне искреннюю симпатию, и общение с ней не казалось больше повинностью, а доставляло удовольствие. Он уже был вполне уверен, что легкомысленная юная девица — это умело созданная и любовно хранимая маска, и развлекался тем, что подлавливал Мариику на мелких несоответствиях. Та упорствовала и продолжала делать вид, что ничего такого не происходит, но, Сулус готов был поклясться, получала от этой игры не меньшее удовольствие. Это было неплохое начало для будущей спокойной или даже счастливой семейной жизни, да и подготовка не тяготила, но удручало одно: на исследования почти не оставалось времени.

К счастью принца, проведённый ритуал и его последствия изучал не один он, и как раз сегодня утром к нему явилась Туаара Песчаная Змея с занятной и довольно крепкой теорией. По иронии судьбы, та тоже оказалась связана с Трантом.

Один сравнительно молодой трантский физик последние годы работал над революционной теорией, объясняющей законы движения космических тел. У неё имелось множество недостатков, благодаря которым прежде в Илаатане никто ею не интересовался, но один момент Туаару заинтересовал, а именно — связь в этой теории пространства и времени в одну систему.

И такой подход вполне себя оправдал, она даже нашла узлы схемы, которые теоретически могли привязаться не к тому измерению, и пусть не испытывала уверенности, но тут хотя бы было что проверять. Кроме того, Туаара окончательно отбросила ещё одну теорию: о том, что в ритуал вмешался кто-то извне