– Нет, – коротко ответил Буру.

– Нет? – удивился Ганжу.

– А ты ожидал другого ответа? Думал, что я, услышав о твоих проблемах, тут же стану их решать? И как? Ценой жизни слонов? Нет, нет, нет. Свои ошибки ты должен исправлять сам.

– Но, отец, я не знаю, где находятся слоны!

– И это меня очень радует!

– Эти люди ведь убьют меня! – в глазах Ганжу читался неподдельный страх. – Неужели какие-то слоны тебе важнее сына?

– Ты мне не сын! – отрезал вождь. – Ты – позор моего рода и племени. Даже жизнь навозного червя дороже твоей. Я не позволю убивать слонов.

– Но тогда они убьют тебя, убьют вас всех!

– Если убьют, значит, так тому и быть. Духи предков одобрили бы эту жертву, – Буру встал и, поманив за собой гостей, вышел из хижины. – Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Обескураженный, Ганжу последовал за отцом. Последним на улицу вышел Рамон.

Там их встретила вся мужская половина племени Камбо. Аборигены выстроились полукругом, в центре которого стоял пикап, напротив хижины вождя. Двое приезжих, оставшихся охранять машину, лежали сейчас возле нее на земле бездыханные. В шеях каждого из них торчало несколько дротиков.

Явно не ожидавший увидеть такое, Ганжу застыл в изумлении. Рамон вскинул было оружие, но не успел даже нажать на спусковой крючок. Десятки дротиков впились в участки тела, незащищенные броней или одеждой. Бандит закатил глаза, захрипел, рухнул на колени, после чего, сделав последний вздох в своей жизни, упал замертво.

– Уберите тела! Отнесите их подальше от деревни и сожгите! – приказал вождь, после чего повернулся к сыну. – Теперь ты!

– Отец, ты… ты же н-не убьешь м-меня?

– Возможно, я сейчас совершу самую чудовищную ошибку, однако я сохраню тебе жизнь. Как бы там ни было, ты моя плоть и кровь. Уходи и более не возвращайся! И запомни, если ты появишься здесь вновь, даже после моей смерти, тебя ждет та же участь. Лучше навсегда забудь сюда дорогу.

– С-спасибо, отец! С-спасибо! – раскланялся Ганжу.

– Прочь с глаз моих! – сказал Буру и хлёстко ударил сына посохом по ногам.

Ганжу, поправив сползшую на лоб фуражку, подбежал к пикапу, сел за руль, завел двигатель и дал задний ход. Когда машина скрылась из виду в чаще леса, вождь едва слышно прошептал:

– Надеюсь, я все сделал правильно…

Ожерелье

– Граф Олаф, я пришел к вам, чтобы просить руки вашей дочери.

Граф Олаф уже очень давно ждал этих слов от лорда Хэксли и едва сдержал навернувшиеся на глаза слезы. Такая выгодная партия для дочери – мечта любого дворянина.

– Должен вам сказать, – продолжил Хэксли, – что я давно люблю Сильвию, но все никак не решался сделать ей предложение. Думал, что вы будете против.

Действительно, еще год назад граф Олаф с позором прогнал бы Хэксли из своего поместья, если бы услышал, что тот хочет жениться на его дочери. Но за это время многое изменилось. Джон Хэксли из презренного бастарда в одночасье стал уважаемым и богатым человеком, когда умер его отец лорд Арчибальд Хэксли. Он оставил в наследство сыну титул, замок и его обширные предместья вместе с двумя сотнями слуг и огромное состояние.

А вот граф Олаф напротив, увлекшись игрой в карты на деньги, растратил практически все свое состояние. Чтобы не стать полным банкротом, ему нужно было удачно выдать замуж свою дочь. Граф Олаф давно знал, что Сильвия нравится Хэксли. Поэтому когда карета юного лорда въехала в его поместье, он был на седьмом небе от счастья.

– Лорд Хэксли, я… Как я могу быть против, как я могу вам отказать?.. Но вы знаете, я очень люблю свою дочь и не стану насильно выдавать ее замуж, если только она сама этого не хочет. Что скажешь, Сильвия?

Сильвия, казалось, не слышала его. Мыслями она была далеко отсюда и думала о сильных, но вместе с тем ласковых руках конюха, о его крепком, мускулистом теле.

– Сильвия? – граф Олаф повысил голос.

Девушка встрепенулась, будто ее ударило током.

– Прости, отец. Я что-то задумалась.

– Сильвия, ты согласна принять предложение лорда Хэксли? – произнес граф Олаф с нажимом в голосе. На его счастье, Джон этого не заметил – он не отводил глаз от своей возлюбленной и казалось кроме нее для него в этом мире ничего не существует.

– Да, отец, я выйду за него.

Сильвия постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более убедительно. На самом деле она не любила Хэксли и замуж за него не хотела. Да, он был богат, молод и красив, но Сильвия не испытывала к нему абсолютно никаких чувств. Если бы она могла решать все сама, то ни за что бы не вышла за человека, которого не любила. По сути же, за девушку уже все решил отец. Еще до того, как они все втроем устроились в беседке, граф Олаф поставил дочь перед выбором – либо она выходит за Хэксли, либо она лишается наследства и будет отправлена в монастырь. Второй вариант Сильвию испугал настолько, что ей ничего не оставалось, как согласиться выйти за Джона.

Но по большому счету, она мало что теряла. Звание лорда предполагало, что Джон будет постоянно находиться в разъездах, так что Сильвия была бы предоставлена сама себе. К тому же, она все равно могла, пускай и тайно, встречаться с конюхом и предаваться с ним любовным утехам, от которых сходила с ума.

Лорд Хэксли, услышав от Сильвии то, что ожидал услышать, не скрывая эмоций вскочил со своего кресла и, припав на одно колено, взял руку девушки в свою руку и поцеловал ее. Уголки губ графа Олафа при виде этой сцены поползли вверх. Сильвия же опешила от такого напора Джона и ей стоило титанических усилий не отдернуть руку, чтобы ненароком не обидеть своего – она уже смирилась с этим – будущего мужа.

Однако она хотела на как можно более длительный срок отложить свадьбу и для этого в ее голове созрел план. Он был незатейлив и вместе с тем не шел вразрез с отцовским уговором и позволял ей по крайней мере еще месяц-другой побыть незамужней.

– В качестве свадебного подарка, лорд Хэксли, я бы хотела получить от вас ожерелье.

– Ожерелье? – удивленно переспросил Джон.

– Да, – подтвердила Сильвия. – Но не просто ожерелье, а такое, чтобы, как только я его увидела, у меня перехватило дыхание и участилось