Добираться до Кирилла на общественном транспорте оказалось жутко неудобно. Автобус, потом трамвай, потом почти километр пешком. Когда я наконец оказалась возле знакомого шлагбаума, у меня от быстрой ходьбы сбилось дыхание и вся спина под курткой была мокрая.

Ну вот, я на месте. Дальше что?

Я чувствовала себя ужасно растерянной. Почему-то после разговора с Марго я так быстро решилась ехать к Кириллу, что и сомнений почти не было. Взяла и поехала. Прямо из универа. А теперь будто вся моя решимость выветрилась, и я только и могла, что неловко переминаться с ноги на ногу и думать о том, как объяснить Кириллу свое появление.

«Привет, говорят, ты меня любишь»

«Привет, я тут мимо проходила, дай думаю зайду»

«Привет, перестань уже бояться своих чувств»

«Привет, ты ведь несерьезно сказал, что мы не будем больше встречаться?»

Ох каким это все кажется бредом.

И вообще надо было сначала позвонить, конечно, прежде чем так внаглую припираться. Вдруг его нет дома – уехал куда-нибудь, к примеру. Мог же.

Я сунула руку в карман рюкзака, где обычно лежал телефон – но вместе привычной твердости корпуса ощутила только пустоту. Мобильника не было. Сердце похолодело. Нет, наверное, просто не туда положила, перепутала…Я судорожно обшаривала рюкзак, карманы куртки, потом то же самое по второму кругу. Телефона не было нигде. Я точно помню, что доставала его в трамвае, чтобы посмотреть дорогу до дома Кирилла, а потом убрала обратно. Неужели настолько волновалась, что выронила и не заметила? Или просто кто-то вытащил?

Блиииин! Ну вот как так-то?! Меня же родители убьют! Мне, конечно, обещали новый телефон на день рождения, но это только через месяц. А пока с чем ходить? Без мобильника сейчас вообще никак!

Расстроенная до ужаса, я опустилась на скамейку возле дома Кирилла. Охранник возле шлагбаума пропустил меня, когда я сказала, к кому и в какую квартиру иду, но теперь настороженно наблюдал за мной из своей будочки, явно не понимая, почему я не захожу. А я и сама не понимала. Если боялась, то и приезжать не надо было, а раз уж приехала – то надо идти. И фиг с ним, с телефоном, сейчас я его точно не найду.

Я набрала воздуха и подошла к домофону, а потом решительно нажала на кнопочку с номером квартиры.

– Да? – рявкнул динамик голосом Кирилла. Он был явно не в духе, и я моментально пожалела о том, что решилась приехать. Он мне, наверное, даже не откроет.

– Это…Крис. Ну Мышонок. Я…

– Крис?! – даже сквозь помехи было слышно, как мгновенно поменялся голос Кирилла. – А как ты…А почему…Ладно, поднимайся. Жду.

Домофон пискнул, и я потянула на себя тяжелую дверь. Странно, но похоже, что он и правда готов со мной поговорить, при том что сегодня в университете даже не поздоровался. Я все больше верила тому, что мне сказала Марго, и поэтому, когда я оказалась на втором этаже и увидела совершенно не похожего на себя Кирилла – растерянного, застывшего на пороге и виновато прячущего глаза – вдруг подошла к нему и обняла. Вжалась всем телом и едва не заскулила от того, как здорово было снова ощущать горячую твердость мышц и вдыхать знакомый, сводящий с ума запах. Мы виделись вчера, а как будто прошла целая вечность.

– Крис, – в его голосе звучала паника, – что происходит?

– Я…все теперь знаю, – тихо сказала я ему куда-то в шею, и Кирилл вздрогнул, жилка забилась чаще. Тело под моими руками напряглось, словно стальная струна.

– И что теперь? Почему ты ничего не ответила? – яростно выдохнул он. – Что ты думаешь? Неужели не злишься и не хочешь меня придушить?

– Я не могу на тебя злиться, – честно сказала я, – но ты бы мог сказать мне об этом и раньше.

– Мышонок, – простонал он и обхватил мое лицо ладонями. – Малыш, я боялся. Ужасно боялся и думал, что…

– Я понимаю, – мягко сказала я, чувствуя, как перехватывает горло, – понимаю, что признаться было страшно. И что в лицо ты бы вряд ли мне это сказал. Но хорошо, что я все-таки узнала.

– Если бы я знал, что ты так воспримешь, – пробормотал Кирилл, неловко поглаживая меня по спине и волосам, – я бы сказал еще вчера. Прости, прости меня, пожалуйста. Просто ты – это ты, понимаешь. Ты не похожа ни на кого, и я ужасно жалею, что все у нас началось неправильно.

– Какая разница, как всё началось? – я не удержалась и сунула замёрзшие руки Кириллу под футболку. – Главное, что происходит между нами сейчас.

– А что происходит между нами сейчас? – прошептал он, пристально на меня глядя.

Я с силой провела ладонями по горячей гладкой спине и потянулась к его губам. Кирилл тут же стиснул меня со всех сторон и поцеловал нежно, глубоко, многообещающе. Мы провалились в поцелуй, как в омут с темной водой: я не помнила ни как оказалась внутри квартиры, ни куда делись моя куртка и ботинки – ничего. Только горячие требовательные губы, нежные касания языка и огонь, вскипающий внутри с каждым голодным взглядом, с каждым поцелуем, с каждым прикосновением кожи к коже.

Я не могла поверить, что он мой. Тот, на кого я с таким восторгом любовалась из зрительного зала, тот, кто казался недоступным, как Эверест, теперь смотрел на меня так, словно я была глотком воды в пустыне, а он умирал от жажды. Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько красивой, хотя объективно была не в лучшем виде: никакой косметики, наспех собранные в небрежный узел волосы, обычные джинсы с футболкой – типичная серая посредственность. Но взгляд Кирилла превращал меня в невероятную красавицу. Он не сыпал стандартными комплиментами, как в ту ночь, когда мы первый раз целовались, он просто смотрел: восторженно, жадно, горячо. И от этого взгляда внутри все плавилось.

– Крис, – выдыхал Кирилл мне в губы. – Крис…

Никаких деток, малышей и мышат. Только мое имя. Никогда не думала, что оно может так горячо звучать: требовательно и просительно одновременно.

Я не могла говорить вообще, только громко, загнанно дышала и стонала, краснея от своих же неприличных стонов и изо всех сил пытаясь сдерживаться.

– Крис, – Кирилл поднял на меня потемневшие глаза, затянутые мутной пленкой желания. Серая радужка почти исчезла, превратившись в тонкую серебристую полоску вокруг огромных черных зрачков, притягательных, как бездна. – Еще немного, и я не смогу остановиться. Не надо нам. Не сейчас.