был сержант- омоновец, с которым Сидора постоянно сводила судьба-злодейка и который в конце концов уволился из органов, перейдя на работу к Петровичу. Сейчас он возглавлял сеть осетинских пирожковых в N- ске.

— Ну, что заказ для Груши готов, — спросил Сидор.

— Сейчас принесут, — и он достал рацию и что-то сказал в нее.

— Как в ОМОНе, все по рации общаешься, — пошутил Сидор.

— Привычка, — согласился Сержант, — Кстати очень удобно.

В это время из двери пирожковой стали выходить официанты, вынося коробки с осетинскими пирогами и упаковки лимонада.

— Большой заказ, — удивленно произнес Сидор, открывая заднюю дверь Нивы и откидывая сидения.

— Наверное гостей много ждет, — подходя к Сидору, протягивая руку, ответил Сержант, — У него весь город в друзьях.

— Петрович к нам не собирается, — пожав руку сержанту, поинтересовался Сидор.

— В конце месяца обещал. Он сейчас на Дальний Восток улетел, там новую сеть пирожковых открывает.

— Развернулись, однако, — с уважением произнёс Сидор, и взглянув на часы, заторопился ехать дальше.

В расположение части, к его удивлению, он не увидел ни одной машины гостей. Перед штабной палаткой стоял старенький, зеленый уазик Груши, а вдоль палаток тянулись сколоченные из обычных досок столу, а вместо стульев стояли пустые ящики из-под снарядов. На звук мотора из палатки вышли майор Груша в парадной форме, с медалями, под руку с Анжелой, в скромном прозрачном платье и еще какой-то щупленький, чернявый капитан.

— Ну, наконец-то приехал, — обнял Сидора майор Груша. — Тебя одного ждем. За стол не садимся. А это, кстати, мой сменщик, — указал на щупленького капитана Груша, — Капитан Рабинович.

— Очень приятно, — пожал руку капитану Сидор, — Ой, я же про подарок забыл, — и он, достав из машины канделябр, немного смущаясь протянул его Анжеле, — Поздравляю. От всего сердца.

— Ой, какая прекрасная вещь, — беря канделябр и прижимая его к груди, счастливо заулыбалась Анжела, — Будет теперь чем Грушу встречать, когда он пьяным домой придет.

— Да я не с этой целью подарил, — оправдываясь произнес Сидор.

— Ничего, ничего. Пусть бьет. Мне даже нравится, — целуя, обнял, Анжелу Груша.

— Там у меня в машине пироги. Надо бы выгрузить, — вспомнил Сидор, открывая заднюю дверь Нивы.

— Караул, — крикнул Груша, и из соседней палатки выбежали, построившись в шеренгу несколько солдатиков. — Забираем из машины, накрываем столы.

Солдатики шустро расставили коробки с бутылками вдоль столов, и капитан Рабинович спросил, обращаясь к Груше:

— Все готово, товарищ майор. Можем начинать?

— А гости то, где, — удивленно осмотрел по сторонам Сидор.

— Гости, — переспросил, улыбаясь Груша. — Команду ждут, — и махнув рукой Рабиновичу, добавил, — Командуй капитан. Ты теперь здесь главный.

— Батальон, — неожиданно поставленным командирским голосом прокричал Рабинович, и из палаток стали выбегать солдатики, выстраиваюсь вдоль столов.

Подождав некоторое время. Пока солдатики не займут все места за столами, Рабинович, приложив руку к фуражке, строевым шагом подошел к Груше и произнес:

— Товарищ майор, Анжела. Разрешите от имени, дважды краснознаменного, инженерно-строительного N- ского батальона, поздравить вас с этим знаменательным событием и пожелать долгой, не проходящей любви, навеки. И как принято у нас у военных, предлагаю, выпить по этому случаю немного шампанского.

В это время из палатки, выбежал солдатик- повар с наполненными шампанским бокалами на подносе. Все взяли бокалы и чокаясь выпили.

— Батальон, — снова повернулся к солдатам капитан Рабинович, — Слушай мою команду, — Солдаты вытянулись по стойке смирно и вытянув головы в сторону начальства. — Горько! — зычно скомандовал Рабинович и над строем солдат как эхо, пронеслось многократно: Горько! Горько! Горько!

Майор Груша привлек к себе поплывшую от счастья Анжелу и крепко обняв, впился в нее поцелуем.

— Раз! — начали считать строем солдаты, — Два! Три!

— Все, — выдыхая, отпустил Анжелу майор, — Командуй дальше капитан. Пусть солдатики поедят домашнего. Не все же им одной тушенкой.

— Батальон. Садись, — скомандовал капитан и солдатики радостно бросились к столам, откусывая большие куски пирогов и запивая их лимонадом.

— Хорошая свадьба получилась, — подошел к Груше Сидор, — Жаль, что вы уезжаете.

— Мы вернемся, годика через три. Вот построю на Дальнем Востоке еще пару плацев и демобилизуюсь в N-ск. У Анжелы здесь дом и мама, — и он снова прижал к себе, скромную Анжелу, поцеловав ее в щеку, — Кстати, а ты плац мой в законченном виде видел?

— Нет, — удивлено ответил Сидор.

— Я же его сдал на прошлой неделе, — с гордостью сообщил Груша, — пойдем покажу. И они вчетвером, оставив солдатский стол, прошли через расположение и поднялись на невысокий, специально отсыпанный холмик. Внизу на фоне зеленеющих побегов молодой кукурузы, голубела водная гладь плаца, над которой летали белые чайки и ныряли сверху, выхватывая небольших серебренных рыбок.

— Подожди, — остановился в недоумении Сидор, — Там же вода?

— Вода, — самодовольно ответил Груша.

— А твердое покрытие, где, — ничего не понимая, спросил Сидор.

— Не пришло пока еще, — развел руками Груша, — Средство все никак в правительстве не выбьют.

— А как же ты его сдал тогда?

— Как всегда. При помощи солдатской смекалки, — хитро улыбнулся Груша, — За это меня и на повышение отправили, на Восток.

— А как по нему артиллеристы маршировать будут, — тоже с хитринкой посмотрел на него Сидор.

— А не будет здесь никаких артиллеристов, — похлопал руками довольный Груша, — Я с генералом договорился и к нам вместо артиллеристов, морских пехотинцем сюда направят. А для них такой плац, то, что нужно.

— Голова, — с уважением произнес капитан Рабинович, и вытащил из кармана зеленую, армейскую фляжку, — Предлагаю выпить за майора Грушу.

Они радостно засуетились и по очереди, прямо из горлышка выпили за смекалистого майора.

— Ну, все нам пора, — подходя чуть позже к уазику, с грустью произнес майор Груша, постучав по циферблату часов, — Через час поезд отходит.

— А давайте я вас сфотографирую на память, — предложил капитан Рабинович, — У кого есть фотоаппарат в телефоне?

— У меня, — настроив, протянул ему телефон Сидор.

Они встали втроем, на фоне сельских просторов, прижавших с двух сторон к Анжеле, и по команде капитана «клизма», дружно улыбнулись в камеру. Капитан сделал несколько снимков и вернул телефон.

— Я потом отправлю всем через мессенджер, — пряча телефон, предупредил Сидор. Они еще раз обнялись с Грушей и Анжелой, сев в уазик поехали на железнодорожный вокзал.

— Мне тоже пора, — подождав пока Уазик, скроется за поворотом, протянул Рабиновичу руку Сидор. И попрощавшись, сел в Ниву и поехал в направление города.

Поднявшись немного по склону вверх, где телефон брал лучше, он, остановив машину, выйдя из нее достал телефон, нашел сегодняшние фотографии и нажал команду «переслать». И собравшись уже садиться в машину, он случайно взглянул на небо и удивленно застыл. По небу в сторону Сосновку плыли