Вся головка была в крови. И левая передняя лапка. И ушко в лохмотья. Он повернул мордочку ко мне и посмотрел на меня… глазиком. Второго не было. Я протянула руки к нему, и он доверчиво пополз ко мне. Неуклюже, осторожно, поджимая левую лапку. Мне периодически глаза заволакивала пелена слез. Я не могла успокоиться, глядя на своего малыша, у меня душа разрывалась. И ведь это я. Я сама… его… вот так… а он носиком мне в руку тычет, ища помощи и утешения.

Я просидела, гладя его, несколько минут и в итоге начала немного соображать. Принесла теплой воды, и аккуратно, очень осторожно, промыла раны Славика. Одной рукой было очень неудобно, но мы как-то справились.

На улице уже начало светать, а мы так и сидели на кровати. Я уже без слез — закончились, одной рукой придерживая Славика на коленях. Он уткнулся носиком мне в живот и иногда мелко дрожал всем телом. Моя левая рука лежала рядом и пульсировала болью. Голову сжало как тисками, сил не было даже думать. Ну кроме одной мысли, которая крутилась у меня в голове без остановки.

«Гребанный чертов мир».

Глава 11

Прошло пару дней после волны дикой магии. Мы более-менее пришли в себя. Ведьма профессионально обработала мне руку, но об учебе и работе речи пока не шло. И будет ли продолжаться учеба… еще не ясно. И вот на третий день меня к себе вызвал маг.

— Александра… — тихий, еле уловимый голос. Мастер был плох. Сегодня он не смог подняться с кровати. Утро было тяжелым. Я вроде даже пару часов поспала. Но толку-то…

— Да, мастер. Я тут.

— Александра… ты знаешь, как умирают маги?

— Нет, мастер, не знаю, — вроде колыхнулось любопытство… а нет, показалось.

— Приходит время, и маги чувствуют, что все… это начало конца. У одних магов первой умирает душа. Эти маги живут недолго и уходят в расцвете сил. У других магов первым умирает мозг. Они живут еще меньше — их быстро устраняют. Сумасшедший маг — это серьезная проблема. Ну и третьи, это те, у которых умирает тело. Эти живут дольше всех. И я среди них. Постепенно, год за годом, наше тело начинает нам отказывать. Сначала зрение и слух, а потом все остальное в разной последовательности. Зависит от пристрастий. И мы поддерживаем всю эту махину в действии магией.

Вот оно как… Я смотрела на мага и думала. А зачем так долго жить? Вот что бы существовать вот таким…? Это же не жизнь. А маг тем временем продолжал.

— В этом и проблема. Когда умирают другие маги, то ничего не происходит. А вот когда такие как я… Понимаешь, мы постоянно, ежесекундно держим очень большую концентрацию магии. И когда ее недостаточно… и тело, все-таки, умирает… вся эта энергия вырывается наружу. Если маг не успевает ее направить… быть беде. Но чаще, конечно, маги оставляют после себя след. Осознанный. В мире есть невероятные произведения, оставленные такими магами. И я тоже хочу оставить свой след. Особенный. Я давно, уже лет двести, изучаю Мертвые земли. И последние пару лет проживания здесь помогли мне сильно продвинуться в изучении.

Ага. Вот что он постоянно считает и чиркает в своих записях.

— И что ты высчитал?

— Я ритуалист. Очень хороший, еще старой школы. И я смогу провести великий ритуал и создать невероятный артефакт. Артефакт стабилизирующий фон на определенной территории. Стабилизирующий Мертвые земли.

— Ого. Как? — я и правда заинтересовалась. Без волн и бурь… тут можно жить.

— Я рассчитал. Все сошлось. Я сделаю это.

— И о какой территории идет речь?

— Радиусом около пятнадцати километров.

Я не эстетически присвистнула. Это много. От одного края к другому до тридцати километров.

— Это впечатляет…

— И тут мы подходим к другому вопросу. Помнишь наш разговор при первой встрече?

— Помню, — если ему для ритуала нужна жертва, то я не согласная. Я, конечно, благодарна. И привязалась к нему уже, но… нет.

— Я хочу, чтобы ты основала клан.

— Эээ… это как? — я и правда не поняла. Даже не думала об этом до сего момента.

— Это просто. Тебе. Ты не с этого мира, и клана, которому ты должна принадлежать попросту нету. А значит, по закону, ты имеешь полное право основать свой.

— Но вроде в последних поправках к законам о создании кланов, сказано, что создать клан могут только благородные.

— Это в мирских законах… а вот в храме, там решают боги. Но дело даже не в этом. Ты оснуешь новый род.

— А если нет? Если я просто чистая?

— Нет. Ты сможешь. Помнишь камень в черной шкатулке?

— Помню. С ним что-то не то, да?

— Это камень одержимых. Демонический камень. И если ты не поддалась ему, то и с артефактом родов справишься. У них удивительно много общего.

А я зависла, вспоминая…

«Есть отражения нашего мира. Иные пласты бытия. Их множество, но с некоторыми у нас налажен контакт, так сказать. Один из таких планов — это демонический мир. Он отличается от нашего, и жители его сильно отличаются от здешних. Просто попасть в наш мир они не могут, но бывает так, что их зовут. Демоны сильны магически и магия их иная. Их призывают ради достижения каких-нибудь не самых праведных делишек, ибо демоны запрещены всеми в этом мире. Во всех странах. И этому есть причина. Они охотно приходят на зов и исполняют волю призывающего. А позже возвращаются в свой клан. Вот только они оставляют в себе призывающего паразитов. Особых аурных паразитов. Эти твари мало того, что убивают носителя, так еще и влияют на психику. Носители становятся агрессивными, азартными и похотливыми. К сожалению, такой человек долгое время выглядит нормально, лишь под конец своей, довольно короткой жизни он начинает разлагаться еще при жизни. Где-то за десятину человек мучительно умирает. И вроде все ничего… но одержимые заразны. Половым путем. А учитывая влияние паразитов на психику… однажды пришлось уничтожить более полторы тысячи зараженных. И это их столько расплодилось за пару десятин».

Какой милый у меня учитель.

— Это было в первый мой день в этом доме. Ты меня проверял.

— Конечно. Я был уверен, но лучше знать точно.

Я сидела и смотрела на учителя. Он выглядел ужасно, но… это уже не столь заботило меня, как пару минут назад. Было обидно. В голове мелькали образы моей жизни в этом мире. В домике ведьмы было проще. Туда заходили местные женщины,