Шрифт:
Закладка:
В ней сочетались, казалось бы, относительно несочетаемые вещи: железный характер с традиционной покладистостью, простота селянки с нежной романтичностью знатной девицы. И даже несмотря на тяжелую рутину крестьянского труда, Брунгильда находила время мечтать о чистой и светлой любви. Как это часто бывало в те годы, девушка повзрослела рано. Существует никем не проверенная история из ее юности, мол, еще в нежном возрасте Брунгильда забеременела и уже готовилась переехать от родителей к суженому, начать новую жизнь. Правда, суженый оказался не готов к такому повороту — так, по крайней мере, гласят легенды, которые жители Сельбу передают из поколения в поколение.
Индер Йохан, жительница Сельбу:
«Кажется, он был сыном богатого местного фермера. И, по-видимому, мог относиться к дочери каменщика как к грязи. Он избил ее так, что девушка перенесла выкидыш. Если эта история и правда случилась на берегах озера Сельбу, то она вполне могла стать основной для всей дальнейшей жизни Белль Ганнесс. Конечно, это ее не оправдывает… Но потеря ребенка скорее всего полностью изменила девушку» (QR-код 24).
QR-код 24
После этих событий — опять же, согласно местному фольклору — Брунгильда превратилась из бойкой мечтательной хохотушки в замкнутую, скрытную и довольно суровую барышню. А тот парень, который избил ее и лишил ребенка, в скором времени умер — сохранившиеся в сельских легендах симптомы современные врачи связывают то ли с раком желудка, то ли с язвенным колитом. Эту деталь нам с вами, друзья, следует запомнить на будущее.
Следующие несколько лет девушка работает на фермах и каждый заработанный грош откладывает на заветную мечту — переехать в Соединенные Штаты Америки. Причем такая мысль возникла не на пустом месте, совсем недавно туда отправилась ее старшая сестра. Брунгильде было не больше 20, когда она смогла накопить достаточно, чтобы купить билет на пароход и отправиться за горизонт — навстречу американской мечте. Буквально ступив на берег Нового Света, она полностью меняет свое громоздкое норвежское имя Брунгильда на нежное французское Белль — то есть «красавица». И хотя внешне девушка все еще гораздо больше Брунгильда, чем Белль, она верит, что жизнь ее от этого изменится к лучшему — и в ближайшее время.
Вскоре она находит работу — устраивается служанкой к зажиточным жителям Чикаго. За несколько лет успевает сменить пару-тройку мест, пока в 1884 году не встречает некого Мадса Соренсона, такого же выходца из Норвегии, как и она сама. Вспыхивает любовь, и уже скоро новоиспеченная миссис Соренсон переезжает с мужем в собственный дом, в котором молодая пара открывает кондитерскую лавку.
Правда, дела идут из рук вон плохо, выпечку и конфеты не покупают, денег ни на что не хватает, бизнес не оправдывает вложений. До тех пор, пока не происходит чудо — и лавка, и дом семьи Соренсон… сгорают дотла. Почему же это чудо? Да потому что, по удивительным стечениям обстоятельств, и лавка, и дом были застрахованы на кругленькую сумму. И Соренсоны после пожара получили даже больше, чем вложили. Исследователи вполне логично предполагают, что «чудо» было более чем рукотворным. Даже в те годы страховщики задумались о столь «удачном» раскладе. Но мошенничество по страховым случаям не зря было слишком частым явлением в молодых США — расследовали такие инциденты не так яростно, как сегодня. А Белль, получив выплату, поняла, что схема-то рабочая, и взяла ее на вооружение на долгие годы.
Стрихнин из аптеки
История госпожи Соренсон начинает играть новыми красками в 1890 году. К тому моменту деньги, полученные за лавку и дом, подходят к концу. И красотка Белль вспоминает, что они с мужем совсем недавно оформили страхование жизни… Читатели наверняка догадываются, куда все это идет, но сложно представить, насколько цинично будут проворачиваться следующие махинации.
30 июля 1890 года было для Белль особенной датой: ведь именно в этот день заканчивалось действие старой страховки и одновременно начиналось действие новой. Казалось бы, безобидный бюрократический штрих, но со своей особенностью. Ведь если вдруг глава семейства именно в этот день отошел бы в мир иной, то страховой компании пришлось бы выплатить деньги в двойном объеме. Вероятно, в конторе посчитали такую вероятность несущественной и не обратили на это должного внимания — а зря. Именно 30 июля Мадс Соренсон скончался. Якобы от сердечной недостаточности, если верить диагнозу доктора Молера, семейного врача Соренсонов.
Тереза Роу, историк, автор книги о Белль Ганнесс:
«Доктор Молер был хорошим другом семьи — и хорошим другом самой Белль. Он и провел вскрытие ее мужа и вынес вердикт. Никто не проверил желудок, не провел токсикологическое исследование — иначе можно было бы узнать, что Мадса на самом деле отравили. Но этого не было сделано. Брат Мадса хотел провести еще одно вскрытие, но эта процедура вместе с эксгумацией тогда стоила порядка 300 или 400 долларов. А таких денег ни у кого не было».
Как это часто бывает в выпусках «Дневников Лоры Палны», на этом месте мы обычно задумываемся о несущественных мелочах. Окажись тогда у Соренсонов лишние пара сотен долларов, и Белль сразу бы схватили и приговорили бы за убийство. Но увы. Тем более что была еще одна деталь: участковый врач чуть ли не сходу постановил, что в случае покойного Мадса налицо отравление стрихнином. И это заключение даже сохранилось в архивах! Но исследователи считают, что доктор Молер, маститый и авторитетный врач, просто задавил неопытного медика стажем и связями.
Тем более что после смерти своего мужа Белль получила очень неплохие деньги — по разным источникам от 5 до 8 тысяч долларов. Огромная по тем временам сумма, ведь добротную кобылу можно было приобрести долларов за 10, а первый серийный автомобиль Oldsmobile в конце XIX века мог обойтись где-то в 650 вечнозеленых. Так что биографы Белль предполагают, что с доктором Молером просто щедро поделились прибылью за «правильный» диагноз.
Убийство Мадса Соренсона стало для супруги чуть ли не самым выгодным капиталовложением. Ведь чтобы дело выгорело, достаточно было просто раздобыть яд. Что не так уж и сложно, ведь в конце XIX и начале XX века в американских аптеках чистый героин продавался как средство от простуды, да и 99-процентный раствор кокаина считался доступным и недорогим тоником.
