показывая тропы, которые он сам знал, как свои пять пальцев. Часто он предлагал Аннабелль самостоятельно найти обратный путь и девушке приходилось отчаянно напрягать свою память в попытках не заблудиться среди десятков одинаковых на первый взгляд дорожек и поворотов.

    Они редко разговаривали, даже привалы проходили в тишине, разбавленной пением птиц, с каждым днём становившимся всё более громким и разнообразным. Анна пыталась разговорить своего спутника, но хозяин замка отвечал неохотно, не желая потакать любопытству девушки. Он считал, что с него хватит и того, что он разрешает Анне свободно ходить по замку днём, видеть и слышать достаточно, чтобы понять всё, и отвечает на те её вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет». Хотя про себя он понимал, что лучше было бы запереть её на весь год в каком-нибудь из пустых чуланов, это был самый безопасный вариант и Клод сам не знал, почему не прибегнул к нему. Может, потому что он хотел доказать самому себе, что ещё не забыл, как нужно обращаться с людьми. Аннабелль не представляла, сколько привилегий он дал ей, а если бы узнала — потребовала бы ещё? Он не знал, но и проверять не хотел. Сложно было предположить, чем бы это обернулось для девушки.

— Так Вы знаете, кто оставил мне ту записку? — спросила она его как-то.

— Да, — ответил Клод.

— И Вы сделали что-то?

— Да. Держу тебя подальше от них. Во всяком случае, стараюсь, — хмуро ответил он.

— Вы не хотите, чтобы я Вам помогала? — разочарованно спросила девушка. Клод обернулся и взглянул на неё из темноты капюшона. Затем опустил голову, не желая, чтобы она даже случайно увидела его лицо, и тяжело вздохнул.

— Пойми одно: больше всего помощь нужна тебе, — со скрытой жалостью произнёс он. В первую очередь он сожалел о том, что на его долю выпала такая жизнерадостная и активная особа. Пожалуй, она даже не представляла значения своих слов в его владениях, и сама того не понимая, она тешила его жестокой ложной надеждой. — Но даже я не смогу защитить тебя, если ты будешь так же рьяно сопротивляться.

— Откуда Вы знаете, что мне нужна защита? И с чего бы Вам меня защищать? — спросила она и подошла к нему без опаски, чувствуя, что наконец-то задела ту самую струну, которая сможет заставить Клода звучать для неё. Она испытывала азарт, предчувствуя то долгожданное нечто, уготованное ей уже давно.

— Это моя обязанность, как хозяина замка, — коротко произнёс Клод, чувствуя непреодолимое желание говорить с ней. Рассказать ей. — Я прожил здесь гораздо больше и имею прекрасное представление об опасности.

— Мне тоже известна опасность, — заявила девушка. — Я бежала из горящего города, пряталась от разъярённой толпы, сталкивалась с разбойниками и… множеством разных вещей, так что не недооценивайте меня, — строго произнесла она.

— Как пожелаешь, — снисходительно ответил он. — И всё же тут опасность иная. О которой тебе лучше не знать.

— Я Вам поражаюсь! — вспылила она, чувствуя, что легче было биться головой о стену, чем пытаться говорить с этим человеком. — Впервые за долгое время у Вас появляется достойный собеседник, желающий стать Вашим другом, завоевать Ваше доверие, но Вы гоните и его, предпочитая всему своё одиночество. Вы вообще человек?

— Пожалуй, что человек, — всё с той же усмешкой сказал Клод и удивлённо обернулся к Аннабелль. Он смерил её внимательным взглядом. Девушка гордо подняла голову и вопросительно посмотрела на него. Пауза затянулась. Клод привалился к дереву и, скрестив руки на груди, рассматривал девушку внимательным взглядом, точно пытаясь найти что-то, что он упустил в прежние их встречи. Аннабелль отвечала ему таким же взглядом, как будто могла видеть выражение лица собеседника. Клод машинально поправил капюшон.

— А ты хочешь стать моим другом? — спросил он, точно услышал шутку и не был уверен, стоит ли смеяться над ней.

— Почему бы и нет? — пожала плечами девушка, хотя сама была не уверена в своём ответе. Да, конечно, да. Её любопытство уже давно покинуло свои пределы, преобразовываясь в симпатию, которая, как правило, не приводит к счастливому финалу, хотя и обещает его на протяжении всего пути, клянётся в том, что не вызывает привыкания и даже полезна для здоровья. Аннабелль чувствовала скользкий обман всех этих обещаний и всё же шла на поводу, каждый раз спрашивая саму себя: «что же я делаю?». На этом вопросе, задаваемом вопреки всему, даже отсутствию ответа, строилась вся история человечества, нерациональные поступки, отношения между людьми. И Аннабелль присоединилась к множеству путников, уже ступивших на эту опасную дорожку.

    Клод не ответил. Лишь неопределённо пожал плечами и снова забрался в седло. Аннабелль почувствовала беспричинную надежду, что её слова оказались услышаны.

— Это значит «да»? — спросила она, не скрывая улыбки.

— Это значит: «я подумаю», — ответил Клод, но несмотря на грозные нотки, его голос не мог скрывать улыбки. — Зачем тебе вообще помогать мне? — спросил он, внимательно глядя, как девушка забирается в седло.

— Как Вам сказать? — пожала плечами она. — Просто… я ждала приключений. Всю жизнь ждала, а попала… в какой-то бедлам. Там не то, что приключений, не было даже жизни.

— И где это было? — спросил хозяин замка с нотой интереса.

— Неважно. Это было давно, — махнула рукой девушка; почувствовав на себе пристальный взгляд, она улыбнулась. — У меня тоже есть секреты, так будет честно, — улыбка сошла с её лица, — Потом случилась революция, потом голод, банды мародёров, ужас… — она перевела дыхание, отгоняя воспоминания, и снова вымученно улыбнулась, — И начались мои скитания.

— А чем скитания не приключения?

— Не то, — неопределённо сказала Анна. — Всё равно, что всю жизнь хочешь людей спасать, а вместо этого украшаешь чьи-нибудь гостиные.

— Соглашусь, весёлого немного, — кивнул Клод.

— Так всё-таки? — подмигнула ему