которая медленно, но верно затягивалась на нашей шее. Но я знал, что пытаться преодолеть в нашем состоянии ледяное, быстрое течение — значит навлечь на себя беду. Это должно было оставаться последним вариантом.

— Мы не можем двигаться по берегу реки, — начал Энди. — Вон на том мосту взад-вперед ходят часовые.

Не далее, как в 150 метрах к северу через реку проходил автомобильный мост, охраняемый иракцами.

Повернувшись к сержанту, я сказал:

— Очевидно, у них тут прорыто что-то вроде стрелковых окопчиков. Войска сидят на месте и либо ждут, когда мы свалимся туда, либо дожидаются рассвета. В любом случае нам придется пробиваться. У нас осталось несколько драгоценных часов темноты.

— Что ты предлагаешь?

— Думаю, нам придется пробираться через них на леопардовых лапах. Так мы увидим их раньше, чем они нас, и сможем избежать столкновения. Есть шанс, что, как только мы пройдем, то сможем добраться до границы. Сколько у тебя осталось патронов?

— Кончились, — ответил Энди.

— Я не собираюсь отдавать свой «Миними» иракской армии без боя.

Я посмотрел на кусок черно-синего металла, ставший за последние несколько дней частью меня, но теперь лишенный зубов, позволявших ему больно кусать. Переместившись к берегу реки, я погрузил оружие в камыши, росшие в мутной воде у самого берега.

После снял с себя РПС и начал рыться в различных подсумках, перекладывая нужные вещи из ременной системы в карманы. Полная фляга воды, «Магеллан», немного сублимированной еды, мой аварийный комплект выживания… Все остальное было отправлено в Евфрат. Энди без колебаний последовал моему примеру. В предстоящем пути нам нужно было быть как можно менее обремененными. Через несколько минут мы были готовы.

— Это все, Киви! — Подтвердил Энди. — Веди!

Я снова двинулся впереди, на запад через поля, чувствуя себя без оружия совершенно голым, но уверенный, что узнаю точку, где нам нужно будет спуститься на землю и начать ползти. Через десять минут или около того я опустился на одно колено, совсем недалеко от места нашей последней встречи с противником, и обратился к Энди:

— Теперь нужно двигаться ползком.

— Тогда давай сделаем это.

Опустившись на живот, я начал мучительно медленно ползти на коленях и локтях по ровной пашне, лишь изредка приподнимая тело на несколько дюймов, чтобы перебраться через одну из многочисленных насыпей, пересекавших этот участок.

Наш маршрут пролегал мимо трех вражеских позиций, причем одна из них находилась так близко, что я мог разглядеть силуэты четырех солдат в окопах, которые передавали друг другу сигареты и тихо шептались на арабском языке. Когда мы находились так близко, с каждым дюймом я приостанавливался, чтобы проверить, не заметили ли нас, но враг, казалось, не замечал нашего продвижения. Это было одно из самых нервных занятий в моей жизни.

Попеременно сменяя друг друга, мы двигались так, казалось, целую вечность, но на самом деле это был всего лишь час — час, чтобы преодолеть около 100 метров. Время работало против нас, и это была тяжелая цена за столь малое расстояние. Наконец показалось, что линия вражеских войск преодолена, что мы успешно прорвались. В течение 20 минут я не видел и не слышал ничего, что говорило бы об обратном, поэтому, поначалу нерешительно, я медленно поднялся на одно колено, и на пару минут застыл неподвижно в таком положении, проверяя поверхность воды и оценивая ситуацию.

— Вроде бы все выглядит нормально, приятель. — Я вернулся к Энди и снова начал двигаться вперед в полуприседе. — Давай делать диди-мау.

Еще некоторое время мы двигались так же, каждые несколько минут делая паузы, чтобы осмотреть местность и послушать, нет ли врага. Вскоре, однако, местность начала работать против нас: сочетание застроенной территории на юге и оврагов на севере направило нас в ту сторону, куда нам идти не хотелось. В конце концов до нас дошло, что местность заставит нас вернуться на основную дорогу, где мы точно не хотели оказаться.

— Нам придется пересечь перекресток, иначе через минуту мы снова окажемся на главной дороге, — прошептал я.

— Черт, на той стороне вáди куча солдат. Только этого нам не хватало!

— Ну и что ты предлагаешь? Они здесь повсюду, черт возьми!

Энди на минуту замолчал.

— Придется рискнуть. Может быть, мы уже находимся дальше к западу от них.

Без лишних разговоров мы снова стали пробираться на север и спустились в глубину сухого русла. За пару минут я добрался до противоположного края — само русло оказалось гораздо мельче. Остановившись на вершине, я простоял неподвижно около пяти минут, отчаянно ища хоть какой-то намек на то, что находится дальше, но мои пытливые глаза и уши встретили лишь тишина и непроницаемая чернота.

Снова полуприседая, я начал медленно пробираться вперед, с каждым шагом обретая уверенность. Возможно, все было так, как предположил Энди, и войска находились дальше на восток. Все произошло в тот момент, когда я был в 50 с лишним метрах от вáди, а Энди шел чуть позади меня.

Жизнь мне спасло взведение затвора АК-47. Резкое лязганье металла дало мне долю секунды, чтобы упасть на землю до того, как все полетит кувырком. Я только успел увидеть, как Энди успел прыгнуть под прикрытие сухого русла, прежде чем на меня обрушился град огня из целого ряда стрелковых ячеек, которые тянулись с востока на запад, насколько хватало глаз. Теперь стало понятно, что у меня серьезные проблемы.

Иракцы находились примерно в 20 метрах от меня, с интервалом в 10 метров, и, к счастью, они выбрали для своих позиций поля с посевами. Каждое поле было отмечено небольшими валами из утрамбованной земли, один из которых в этот самый момент стал объектом моей привязанности. Я отчаянно вжимался в скудное укрытие, используя вал в качестве насыпи для поглощения тех пуль, которые действительно почти находили свою цель.

Должно быть, солдаты потеряли меня из виду, как только я упал на землю, и поэтому их неточный и спорадический огонь теперь велся во всех направлениях, — они пытались перестрелять любую тень или куст, под которым им мерещилось движение, и который представлял угрозу. Минут через десять или около того стрельба снова затихла до редких выстрелов.

Двое более смелых солдат набрались храбрости и двинулись вперед, чтобы осмотреть «место убийства» на предмет наличия того, что должно было быть очень изрешеченным трупом. Пошатываясь, как пара обезьян, они спустились к краю оврага и прошли в двух метрах от того места, где лежал я. Пока они стояли и осматривали сухое русло, направив свои АК вглубь него, разговаривая и смеясь, я затаил дыхание, боясь,