Шрифт:
Закладка:
В пятницу она приготовила лазанью, салат и булочки. Она упаковала все это в одноразовые контейнеры, погрузила в багажник и не раздумывая поехала к дому Тристана.
Его машина стояла у входа в дом.
Когда Дейли позвонила, Тристан сразу открыл дверь, хотя и не пригласил ее войти.
— Почему ты здесь? — спросил он бесстрастно.
— Я привезла тебе ужин.
— Спасибо.
— Мы можем поговорить минутку?
Тристан взял контейнеры, поставил их на столик в коридоре, но по-прежнему не сдвинулся с места.
— Не думаю. Мне нечего сказать. Я допустил ошибку. Ты очень милая женщина, но у нас с тобой нет будущего.
Дейли согласилась с ним. Но эта надоедливая тоска по нему удерживала ее ноги на месте.
— И все же ты попросил меня переехать, — едко напомнила она ему.
Тристан вздрогнул.
— Это говорил мой член, не мой мозг. Мне очень жаль, Дейли.
— И все? Ничего больше? Я люблю тебя, Тристан. Я думаю, ты это знаешь.
Он пожал плечами:
— Ты справишься с этим. Я не очень хороший человек. Ты заслуживаешь лучшего.
Ее переполняла ярость. Она поняла, что у нее нет никакой возможности прорваться сквозь его нарочитую стену безразличия.
— Ты любишь меня? — спросила Дейли. Горло у нее сжалось.
Он пристально посмотрел на нее. В его глазах она увидела невероятное страдание.
— Не важно, люблю я тебя или нет, — пробормотал Тристан. — Всего хорошего, Дейли.
И он закрыл дверь перед ее носом.
В понедельник утром офисы «Либерман и Данн» снова открылись. Клиенты отнеслись с пониманием к временному закрытию компании, но некоторые проекты были срочными. У Тристана не было другого выбора, кроме как взять управление на себя.
Единственное, чего он хотел больше всего на свете, — это пойти в офис Дейли и обнять ее. Избавиться от этого ужасного узла боли и сожаления в горле.
Вместо этого он сохранял ледяной контроль и делал то, что должен был делать.
Каждое утро в восемь Тристан приходил в свой кабинет. Там он занимался делами, одновременно думая о том, как ему помириться с Дейли. Он хотел, чтобы она простила его, даже если их личные отношения уже закончились.
Как-то утром Тристан понял, что сам со своими проектами он больше не справляется. Он поднялся и пошел по коридору. Ему не хотелось заходить в этот офис. Он не хотел видеть то место, где его друг и наставник сделал свой последний вздох.
Тристан переступил порог, остановился и резко вздохнул.
— Как вы держитесь, Милдред? — спросил он ассистентку Гарольда.
Ее глаза наполнились слезами, но она сдержалась.
— Я в порядке, мистер Гамильтон. Гарольд был хорошим человеком. Я рада, что он недолго страдал.
— Вы знали, что у него запущенный рак?
Она поморщилась:
— Я подозревала именно это. Время от времени ему поступали телефонные звонки из больницы.
Тристан медленно покачал головой, вспоминая тот ужасный день. Прошла всего неделя, но казалось, что Гарольд умер уже давно.
— Я думал, что он справится, — сказал он.
Милдред понимающе улыбнулась:
— Мы всегда надеемся на лучшее. Ведь думать о смерти тяжело. Мы замалчиваем это и предполагаем, что люди, которых мы любим, будут с нами всегда. Я думаю, это естественная человеческая реакция. Вам не нужно ни о чем сожалеть. Я достаточно взрослая, чтобы быть вашей матерью, поэтому думаю, что могу это сказать. Он любил вас, и вы оказали ему честь, взяв на себя ту роль, которую он отвел для вас в «Либерман и Данн».
— Спасибо, — сказал Тристан и откашлялся. — Остались ли какие-то дела, которые требуют моего немедленного внимания?
— Только одно, — оживилась Милдред и достала из папки лист бумаги. — Мисс Мартин хотела воспользоваться оговоркой об освобождении от ответственности. Она упомянула, что подписала контракт с Гарольдом, и теперь, когда его нет, она не готова продолжать работать у нас. Все, что вам нужно сделать, — это подписать соглашение, и я отправлю его в юридический отдел.
Тристан замер. Он взял бумагу, но буквы расплывались перед его глазами. Он был растерян.
— Пожалуйста, попросите ее немедленно прийти ко мне в офис, — сказал он. — Я разберусь с этим.
Он вернулся в себе и попросил свою ассистентку не беспокоить его, когда приедет Дейли Мартин. Затем сел за стол и стал ждать.
Двадцать минут спустя Дейли ворвалась в его дверь. Она была в ярости.
— Как ты смеешь вызывать меня сюда, как провинившегося ребенка? — прошипела она.
— Закрой дверь.
— Закрой сам!
Тристан поднялся, спокойно закрыл дверь и был вынужден пройти мимо нее во второй раз, чтобы сесть за свой стол.
— Присаживайся, — сказал он, махнув рукой на стул для посетителей.
— Я постою. Это не займет много времени, — возразила девушка.
Внезапно он увидел себя ее глазами, и ему стало стыдно. У Дейли было больше мужества, чем у него. Несмотря на его эгоистичное отношение к ней, в пятницу вечером она принесла ему ужин. Но он оставил ее стоять на улице. Отказался от ее внимания и заботы. Сделал вид, что его чувства к ней не важны.
Вся его бездушная глупость стала очевидна ему. Он был идиотом и дураком.
Лед, сковывающий его семь дней, начал таять. Наконец ему стало ясно, что он потерял и что может потерять даже сейчас.
Гарольд ушел, и изменить это было невозможно. Но Дейли все еще была здесь, с ним. Он должен удержать ее, хотя бы попытаться!
Поскольку она не хотела сидеть, он тоже встал.
— Мне очень жаль, — начал Тристан. — Я потерял рассудок, когда Гарольд умер. Я хотел быть один.
Ее настроение не смягчилось ни на йоту.
— Так ты думал, что лучше страдать в одиночку? Ты осел, Тристан Гамильтон.
Нормальные люди в кризис обращаются к близким. Но я забыла, — сказала она. — Ты меня не любишь. Ты никогда меня не любил.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, — пробормотал он, засунув руки в карманы. — Я влюбился в тебя во время свадебных выходных Табби и Джона. Но я сначала не знал, что это любовь. Я списал свои чувства на хороший секс.
Дейли молча смотрела на него.
— Если это аргумент в твою защиту, то твоя девушка из института все поняла неправильно. Не кочан салата. Скорее, ты эмоционален, как репа, Тристан Гамильтон. Не пытайся убеждать меня в обратном после того ада, через который мне пришлось пройти только благодаря тебе. Я не наивная дурочка.
Она была мечтой, которую он потерял
