это сочинение было в большом ходу между — еретиками — арианами, именно, судя по тому, что Сократ в своей истории вступает в жаркую полемику с этим сочинением. Так Савин, по Сократу, «насмехался над отцами Никейскими, как над людьми поверхностными и простоватыми» (ibid). Сократ считает долгом опровергнуть такой отзыв Савина, и делает это весьма искусно. Он находит в сочинении Савина отзыв об Евсевии, как писателе достоверном, и отсюда уличает Македонианского писателя в противоречии самому себе, так как Евсевий называет Никейских отцов «отличавшимися мудростью слова». При другом случае Сократ уличает Савина в явном пристрастии суждений о православных епископах; он указывает на следующее: Савин, упоминая о тех смутах в Александрии, каким сопровождалось возвращение Афанасия Великого на свою кафедру (при Констансе) на место низверженного арианского епископа Георгия, умалчивает о еще больших беспорядках, последовавших в Константинополе, по случаю рукоположения Македония в епископа столицы (II, 15). Из такого отношения Сократа к Савину можно заключать, что он держал себя осторожно, когда заимствовал материалы из арианского источника — сочинения Савина. Тоже можно утверждать и о Созомене с Феодоритом. Хотя они и имели под руками Савина и брали из него известия, но они ни в одном случае не были введены в заблуждение Савином, по крайней мере таких случаев не известно в науке.

Кроме перечисленных источников продолжатели Евсевия в одинаковой мере как тот и другой пользовались и иными не малочисленными документами — указами императоров, письмами разных лиц, актами православных соборов и т. д. Все они не избегали случаев заимствовать материалы и из языческих сочинений (Евтропия, Евнапия, Олимпиодора). Все они конечно многое рассказывали, как очевидцы или руководясь свидетельствовали живых современников тех или других событий.

Таким образом у них под руками было не мало различных документов, но все же, если сравним мысленно количество источников, которыми пользовались Сократ, Созомен и Феодорит с количеством источников, принятых во внимание Евсевием при составлении им его «Церковной Истории», то придем к тому заключению, что Евсевий обладал большей эрудицией, чем его продолжатели. И это зависело не от того, что они находились н каких-либо неблагоприятных обстоятельствах, мешавших им запастись всесторонней эрудицией при исследовании IV и начала V-го века; нет, они не были так усердны к науке и трудолюбивы, как Евсевий. Евсевий настоящий ученый историк, а его продолжатели могут быть названы историками-дилетантами, в особенности Сократ и Созомен.

Глава вторая. Сократ

Читающий «Церковную Историю» Евсевия не станет задавать себе вопроса: почему этот писатель взял на себя труд составить историческое сочинение. Евсевий обладал обширными историческими сведениями, очень интересовался историческими вопросами, по природе имел склонность к историческим работам, — склонность, укрепленную и развитую образованием; он приготовлен был к занятию «церковной историей» своими работами по части исторической хроники. Нас не удивляет то, что Евсевий написал «Церковную Историю». Нельзя того же сказать, ознакомляясь с «Церковной Историей» Сократа. Читающий этот труд невольно задается вопросом: по какому побуждению Сократ взялся за такой серьезный труд, не имея к нему никакой солидной подготовки. Ниже мы укажем, что Сократ не блистал богословским образованием. Теперь же скажем только следующее: даже поверхностное знакомство с «Историей» Сократа удостоверяет, что этот писатель изучал богословие лишь, когда писал свою «Историю». Сначала он, по-видимому, думал, что историю церкви написать не трудно, имея под руками историю Руфина, излагающую сведения до конца IV века, и еще кой-какие пособия и владея известного рода сведениями и наблюдениями из эпохи V-го века, когда жил сам автор. Но на первых же порах Сократ почувствовал, что, имея в своем распоряжении вышеуказанные пособия, нельзя удовлетворительно выполнить свою задачу; и вот ему пришлось учиться уже держа в руках перо, назначенное для начертания истории. Но так как трудно было, в одно и тоже время, и учиться истории и писать историю, то, при всех стараниях стать на высоте своей задачи, Сократ писал и написал свой труд не как действительный ученый, а как любитель или дилетант, впрочем — одаренный большими способностями и очень искренний. Таким образом, рассматривая исторический труд Сократа, мы не находим достаточного ответа на вопрос: по какому побуждению Сократ взялся за свое дело, не имея серьезного призвания к нему? Можно догадываться, что Сократ пришел к мысли составить историческое сочинение не по внутреннему неотразимому влечению, а по некоторому случайному внешнему поводу. Он имел случай ознакомиться с латинской историей Руфина или в подлиннике или же в переводе; увидел, что латинский христианский Запад, при всей ограниченности богословских талантов, успел обогнать более талантливое и ученое общество восточных христиан по части церковной истории: Евсевий еще не имел православных продолжателей своего дела на Востоке, а на Западе уже появился Руфин в качестве продолжателя Евсевия. Весьма возможно, что такой факт показался Сократу оскорбительным для чести Востока — и он приходит к мысли продолжить Евсевия на греческом языке, как сделал это Руфин на латинском. Но может быть, Сократ вследствие одного этого побуждения не осмелился бы взяться за составление исторического сочинения, если бы его не утвердил в этом какой-то близкий к нему человек, но имени Феодор. Кто этот Феодор — был ли он епископом или пресвитером — неизвестно. Можно утверждать только, что это не был Феодор Мопсуетский, который умер раньше, чем Сократ взялся за свой труд. Этого человека, к которому Сократ относится с великим уважением (см. предисл. ко II кн. и кн. VII, гл. 48), сам историк считает лицом, побудившим его принять на себя составление церковно-исторического труда. Какими соображениями руководился Феодор, привлекая к этому делу Сократа — трудно сказать. Разумеется, Феодор знал, что богословская ученость Сократа была не велика и не мог не понимать, что исполнение труда для Сократа будет не легко, и если при всем этом он однако ж возлагает на Сократа совершение рассматриваемого дела, то, по всей вероятности, он питал уверенность в способности Сократа исполнить поручение, так как считал его за человека талантливого и наклонного к научному занятию. Возможно, что сам Феодор обещал свое содействие Сократу советами и указаниями, как в этом можно убеждаться из сочинения этого историка (Предисл. ко II кн.).

Если выключить Филосторгия, арианского историка, продолжившего «Историю» Евсевия раньше Сократа, то Сократа нужно считать первым греческим продолжателем Евсевиева дела историографии. В настоящее время никто не сомневается, что Сократ написал свою «Церковную Историю» раньше Созомена и Феодорита (об отношении этих двух последних историков к Сократу будет речь впоследствии; тогда вопрос о приоритете Сократа уяснится во всей точности). Но