Но лесорубы были настроены решительно:

– Мы же первые согласны, что этого нелюдя надо изловить!

– Он нам самим как кость в горле!

– Поверишь ли, самим на это озеро ехать было боязно, а все же поехали.

Юра уже не знал, как ему угомонить этих троих добровольных помощников, в чьей помощи он отнюдь не нуждался. Он вопросительно смотрел на Ирину, но та тоже не могла ничего придумать, что бы удержало лесорубов от участия в предстоящей операции.

– Думаешь, мы ружья для Кузьмича с собой прихватили? Да с Кузьмичом мы бы и голыми руками справились.

– Чего там! Очень даже запросто!

– Нас трое, а он один!

Отговорить лесорубов от участия в операции по поимке маньяка так и не удалось. Они рвались в бой, мечтали разоблачить разбойника, выставившего их в столь невыгодном свете. Люди могли подумать, что они струсили, а это для таких отчаянных голов было хуже смерти.

– Первым делом нужно проникнуть в замок Робинзона и спасти его пленницу.

Лесорубы тут же воинственно заявили:

– А самого Робинзона схватим и пытать станем!

– Он нам все мигом выложит, как и зачем людей убивал.

– А когда сознается во всем, тогда мы подумаем, как с ним поступить!

Но Юра считал, что первым делом нужно спасти пленницу:

– Нельзя оставлять в его руках нашу подругу. Он может сделать ее своей заложницей.

Лесорубы одобрительно загудели. А вот Сашенька неожиданно серьезно и глубоко призадумалась. Одна гаденькая мыслишка уже давно крутилась у нее в мозгу, но тут внезапно она оформилась и стала предельно четкой.

Если Юля где-то в лесу нашла во время сбора грибов какие-то улики, которые позволили ей вычислить личность преступника, то почему она не сообщила о своем открытии друзьям? Тому же Юре, например? Или Коле? Да хотя бы даже и Игорю? Логично было бы дождаться возвращения ребят и сообщить им о своем открытии. Но нет, Юля предпочла отправиться в путь в одиночку и по дикому лесу, рискуя собственной жизнью и безопасностью. Она также предпочла принять помощь от такой сомнительной и малознакомой ей личности, как Гриша Косой, нежели обратиться за помощью к Коле, Игорю и Юре.

И о чем же это могло говорить? А говорить это могло только о том, что Юля не доверяла никому из них. Ни Игорю, ни Коле, ни даже Юре.

– Это плохо, – прошептала Сашенька. – Очень, очень плохо.

Получалось, что Юля обнаружила некие доказательства, которые указывали на вину всех троих. Или она подумала, что они указывают. Или кто-то хотел, чтобы она так подумала.

Все это было чрезвычайно сложно, не хватало слишком многих вводных данных. И Сашенька решила, что после ужина, невзирая ни на что, обязательно обсудит ситуацию с Юрой.

Но сделать это было не так-то просто. Возле Юры постоянно кто-то крутился. От нечего делать, ожидая, когда Юра освободит для нее пару минуточек своего драгоценного времени, Сашенька решила угостить ворон-помощниц вкусной пшенной кашей, которой осталось после ужина еще очень много. Люди эту кашу есть не хотели, а вот птицы с воодушевлением набирали полные клювы и чуть не передрались за последние крошки.

При этом Сашенька заметила, что вороны во время трапезы соблюдают какой-то странный ритуал. Сначала они едят много, с жадностью закидывают в клювы кашу, потом вроде бы насыщаются, ненадолго отходят, а после возвращения едят с прежним аппетитом. Так повторилось два раза. На третий девушке стало любопытно.

– Да что у них происходит?

Она тихонечко прокралась к тем кустам, за которыми то и дело скрывались вороны, и с удивлением обнаружила там небольшую стайку ворон. Все они сидели безупречно тихо, но часть из них уже наелась и теперь сыто дремала, свесив головы, а часть переминалась с ноги на ногу, эти только еще дожидались своей очереди, чтобы поужинать.

Нетрудно было предположить, что тут происходит. Двое ворон, которых прикормила Сашенька, сообщили об открывшемся в лесу некоем аттракционе невиданной щедрости своим друзьям. И привели их столоваться к человеческому очагу. Но хитрые птицы прекрасно понимали, что если заявятся к людям всей ватагой, то их могут попросту и турнуть, поэтому соблюдали приличия и подходили к раздаче по парам.

– Ну, умны! – восхитилась Сашенька вороньей сообразительностью.

Пока она вела наблюдения за птицами, освободился Юра.

Он подошел к Сашеньке и произнес:

– Ты о чем-то хотела со мной поговорить?

– Скажи мне честно, ты уверен в виновности Робинзона?

– Честно? Нет.

– Все вроде как указывают на него.

– Вот поэтому и не верю.

– А Юля? Она же была с вами на пикнике в прошлом году. И в этом году она не просто так дала отсюда деру. Она это сделала, потому что заподозрила кого-то из вас в убийстве Витальки.

– Мне такая мысль тоже приходила в голову.

– А так как она не пожелала открыться ни тебе, ни Коле, ни Игорю, значит, она подозревает не кого-то конкретного, а всех вас.

– Намекаешь, что мы с ребятами сговорились и прикончили Витальку?

– Именно на это указывает побег Юли, – отважно заявила Сашенька. – Она узнала что-то такое, что заставило ее бояться всех вас, троих.

– А ты не боишься говорить мне такое? Если исходить из твоей логики, то я тоже могу быть убийцей.

– Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не можешь убить человека, которого считаешь своим другом.

– Ну а вдруг Виталька перестал быть моим другом? Вдруг он перед этим совершил нечто такое, что позволило мне считать его не другом, а врагом? Тогда как? Тогда мог бы я его убить?

Сашеньке стало неуютно от этих разговоров. И еще она подумала, что напрасно она считала себя таким уж великим психологом. И зачем ее потянуло откровенничать с Юрой? Могла бы скромненько промолчать, а о своих выводах сообщить потом и не Юре, а незаинтересованным и независимым экспертам, которые рано или поздно прибудут в эти места.

Но тут Юра внезапно улыбнулся, и на душе у Сашеньки полегчало.

– Не представляю, что могла найти такого Юлька, что заставило ее дать стрекача. Но подозреваю, что эта вещь должна была прямо изобличать убийцу. Потому она так и испугалась. Потеряла самообладание, не знала, кому из нас может доверять, а кому нет. И удрала, потому что была в панике.

– В таком состоянии она могла довериться и Робинзону. А тот схватил Юлю и удерживает теперь в своем замке.

– Сегодня же ночью мы все выясним. Уже стемнело. Отправляемся к острову.

– Я с вами!

– Тебе лучше остаться в лагере.

– Почему? Я тоже хочу участвовать в спасении