Старшему Дрейку пришлось пересесть чуть ближе, чтобы слышать меня сквозь рычащий мотор. — Почему вечно пытаетесь что-то доказать? А в итоге это приводит к какой-то… заднице.

— Ну… это трудный вопрос. Ведь все идет с древних времен, когда…

— …когда самцы сражались за территорию, авторитет в стае и самок. Ну да, — даже как-то грустно от очевидности ответа. — Все всегда решалось мордобоем.

Машина стремительно мчалась к северной части острова, и никуда не денешься с нее. Если и прыгать, то либо в ущелье, к которому я сидела спиной, либо под колеса едущего следом броневика. Было бы эпично так сорваться вниз.

— Когда это произошло?

Я лениво подняла вопросительный взгляд.

— Как вообще ты попала в тюрьму?

О боже, только не заставляйте меня рассказывать историю, которая возвращалась ко мне по ночам страшным сном. С Рэйфом, конечно, было весело после играть в кошки-мышки, но месяцы в тюрьме и тот день, когда я оказалась заложницей обстоятельств, вызывали бесконечную слабость и чувство беззащитности. Полной обнаженности, настолько мне было плохо.

— Ну, ты погиб… якобы погиб, денег у меня особо не было в отличие от грандиозных планов. Неудачная попытка ограбления, и, вуаля, угадайте, где мне пришлось учить второй иностранный язык? Третий, если считать латынь.

— Предположу, что это не французский.

— Французский мы учили в школе.

— О, и не вспоминай…

— Я просто хочу сказать, — заставила я Сэма погасить улыбку, — что попала в тюрьму по глупости. Пусть и преследуя корыстные цели, но Рэйф дал мне второй шанс.

— Только не говори, что доверяешь ему.

— Он меня так-то не обманывал, — пришлось бросить тяжелый взгляд исподлобья, чтобы подчеркнуть растущее недовольство. Да-да, Сэм, камень в твой огород, уж прости.

— Ох, ладно, я идиот, я… ну ты же знаешь меня, я тоже не мог отказать себе в шансе.

— Но врать-то не надо было. Сказал бы, что Рэйф прижал тебя к стенке, может, мне бы удалось договориться с ним.

— О-хо, нет, — насмешливо подметил Сэм и понизил голос, что даже мне стало трудно его слышать, — он псих, Джулс. Тогда, в Панаме, он хладнокровно убил своего связного, а когда я с ним работал, он был готов пойти на все, чтобы заполучить второй крест.

В голове вновь разорвался звук выстрела, крик Нейтана. От нервозности уже сдавали нервы, и я ощетинилась, как загнанная в угол кошка. Я посмотрела на Рэйфа и задумалась, но никак не могла и помыслить, чтобы с легкостью вычеркнуть его из своей жизни. Как минимум сейчас, мне просто некуда бежать в данной ситуации. Психопат, говоришь? Он не психопат, Сэм, психопаты ничего не чувствуют, они подстраиваются под окружение, а из этого ублюдка эмоции фонтаном били.

— О-ох, Джулс, — страдальчески протянул Сэм, откинувшись на спинку кресла. — Господи, как же тебя угораздило?

Мне от такой концентрации разочарования в вопросе стало не по себе, я слегка занервничала.

— Куда угораздило?.. — и тут меня осенило, аж до такого, что из груди вырвался глупый смешок. — Вот и нет.

— Вот и да.

— Да ни черта.

— Джулс…

— Сэм, прости, конечно, но ты так обо мне много знаешь что ли?

— Но этот взгляд я точно узнаю.

Может, я и не придала бы значения последней фразе, однако Сэм осознал фатальность допущенной ошибки и запоздало прикусил язык. Но когда и до меня дошел смысл, мало сказать, что ситуация стала неловкой. Хорошо, что я испачкала лицо кровью, за которой не так бросались в глаза мои покрасневшие щеки. Я в ступоре потупила взгляд. Уж не знаю, что во мне горело ярче — злость или стыд.

— То есть ты знал? — Скрыть осуждение я и не пыталась даже.

— Прости… трудно было не заметить, но… отношения тогда вообще для меня…

— Ясно, — прекращая обоюдную пытку резким словом, я нашла в себе мужество взглянуть на собеседника. Стало как-то грустно. И смешно. — Да уж… нам за тридцатник давно перевалило, а проблемы остались на уровне подростков.

Хотелось бы умчаться от всех невзгод. Но в чем тогда останется прелесть жизни, верно? Наверное, в беззаботном отдыхе и наслаждении — боже, да, почему нельзя оставить лишь эту функцию?

До северной части острова мы добирались недолго, для меня эта дорога показалась недолгой. Я была слишком увлечена мыслями о Нейтане, чтобы обращать на что-то внимание. Странно, что меня так задела эта сцена, нас нельзя назвать близкими друзьями, как бы я тут не разбрасывалась словами о близости. В детстве, конечно, он меня жутко раздражал, ведь тоже не относился к классу «взрослых крутых пацанов», а постоянно называл меня мелкой, что мне не место среди них. Прекрасные детские разборки и закидоны. Язвительность с возрастом все же осталась при нем, но Нейтана окружала особая аура — он располагал к себе, вызывал чувство безопасности.

Не удивительно, что мне становилось так хреново после каждого визита к нему в гости. Уж слишком тепло и комфортно было рядом с ним, а Елена стала финальным ударом по моему самообладанию. Так было и с другими из нашей шайки — к кому не заглянешь по старой дружбе, тебя встречала уютная домашняя атмосфера, какими бы бандюганами парни ни казались.

В приюте только мы были друг у друга, каждый понимал ценность слова «семья» — мы были семьей. С возрастом приоритеты менялись, однако о своих нынешних женах и детях они заботились с искренней заботой, защищали от окружающего мира, старались изо всех сил, чтобы их криминальное прошлое не затронуло семьи. Самое ироничное — каждый из нас в какой-то степени являлся кусочком этого прошлого. Так что, может, по старой памяти мы и встречались несколько раз, но в то же время нельзя было не заметить мелькающего страха в момент, когда кто-то из нас оказывался на пороге дома другого. Никто не хотел ввязываться в неприятности. За исключением некоторых индивидуумов, разумеется.

Вот так оно и есть. У Нейтана есть Елена и Сэм, у Сэма — Нейтан, у меня… чересчур дорогая заноза в заднице. Это насколько же надо быть отчаянной, чтобы держаться за эту связь?

Пришлось пройти пешком еще какое-то расстояние, отмахиваясь от насекомых и веток. Я, наверное, уже находилась на грани, мне лишь хотелось, чтобы эти бесконечные метания закончились. Найдут, не найдут сокровища — без разницы, я только хотела поскорее домой, упасть в мягкую постель.

Мнение пришлось немного поменять, когда передо мной раскрылись очередные пейзажи древней пиратской утопии. Хотя бы потому, что здания, над которыми взяла верх природа, относились не к постройкам колонистов, а принадлежали пиратской элите. Наверное, так