Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Контрольный выстрел - Николай Федорович Иванов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 69
Перейти на страницу:
поставили на довольствие в одном из своих отрядов самообороны. В конце концов, если бы не врачи, во время обстрелов прикрывавшие в реанимации своими телами малышей, которых нельзя было отключать от медицинских аппаратов и переносить в подвал при бомбежке. А их, врачей, закрывали собой и расставленными руками – чтобы захватить как можно большее пространство – обезумевшие матери этих недвижимых деток…

С усилием, с кровью, но жили, выживали Луганск и Донецк, хотя и сражались в одиночку. Соседние территории, исторически тоже считавшиеся Малороссией или тяготевшие к ней, не подтянулись, не отвлекли врага хотя бы ложным замахом. Укрылись в глухое молчание Харьков и Николаев. Да, обезглавили сопротивление, заполонили тюрьмы людьми с георгиевскими ленточками, но ведь не на пустом месте родился закон: вчера рано, но завтра уже поздно!

Отворачивался Днепропетровск. Потеряло удалую казачью шашку под женскими юбками Запорожье.

Одесса? Город-герой оказался городом-героем всего лишь 50 сожженных в Доме профсоюзов горожан. В других странах ради одного невинно убиенного вспыхивают народные восстания, мужество же одесситов иссякло вместе с тайными похоронами этих мучеников. Смолчала Одесса. Не произнесли ни звука и ее великие дерибасовские сатирики, еще вчера поучавшие с экранов телевизоров всех нас достойно жить. Может, еще потому не встала Одесса, потому распылила великое звание «города-героя», что в нем с помпой открывали памятники портфелю Жванецкого и нарисованной, брошенной на тротуар под ноги прохожих тени Пушкина, но не ветеранам Великой Отечественной?

А может, еще встанут? Еще соберут силы и злость?

Но первый, второй, третий, четвертый месяц Донбасс и Луганск, которые собранная на майдане в Киеве национальная гвардия вкупе с армией и частными батальонами олигархов обещали раздавить как колорадских жуков за десять дней, бились вопреки всем прогнозам. В соотношении 1 к 50. И тем значимее выглядело мужество одиночек, если даже в семимиллионном шахтерском крае слишком многие посчитали, что война их не касается. Почувствовав эту слабину, власть в Киеве и взвела курок. Полетели «градины», засветились в ночи начиненные фосфором бомбы, взмыли в небо стальные коршуны. Воевать глаза в глаза с ополченцами украинская армия не смогла, били по площадям, а значит, по невиновным, непричастным и отстраненным тоже.

Потому из Счастья, Мирного, Радужного, Славянска, легендарного «молодогвардейского» Краснодона, Шахтерска, Ясиноватой, Дебальцево вытянулись колонны уходящих от войны людей. В Россию. К «агрессорам», как объявили русских на Украине.

Вместе с беженцами потекла и боль. Никого не спросясь, ни с кем не посоветовавшись, она просто проникла в одежды, в глаза, в кожу, в сознание, в слова, в мысли, даже в сны людей, идущих к засечной черте…

2

Я ехал навстречу этой боли на БМП – универсальной, сотворенной для верткого, скоротечного боя боевой машине пехоты.

Ее тонкие, изящные, словно только что вышедшие из-под педикюра траки легко сдирали мшистый слой дерна вдоль просеки, ведущей к границе. Но я стучу ногой по левому плечу торчавшего из люка механика-водителя – сворачивай в эту сторону. У меня нет погон, камуфляж без опознавательных знаков, но бойцы слушаются, как безоговорочно подчиняются в незнакомой местности проводникам. Собственно, я и вывожу войска на самую удобную с военной точки зрения позицию. Сейчас еще левее, потом рывок через выросший самосевом лесок…

Вообще-то я ехал в родные края в отпуск, а не водить колонны. Но в очередной раз грустно подтвердилось, что в нашей огромной стране, при ее огромной армии воюют, выходят на острие событий одни и те же люди: что в Афгане, что в Чечне, что в Цхинвале я встречал в окопах одних и тех же офицеров. И даже здесь, в медвежьем углу брянского леса (древнее название города Дебрянск произошло как раз из-за непроходимых дебрей), нос к носу столкнулся на проселочной дороге со знакомым полковником с Урала. Знать, не только Одессу и Донецк победило телевидение, если даже у нашей армии нет длинной скамейки запасных…

– Извини, нам пора, – дернул щекой через пару минут после встречи уралец.

Приказ для стоявшей за его спиной войсковой группировки уже знаю – вылезти из капониров, в которые пришедшие из глубины страны бойцы зарывали себя и технику последние три дня. И не просто снять маскировку, а обозначить себя как можно ярче в непосредственной близости от границы. Порадовался: неужели руководству страны наконец-то надоело прятаться на собственной территории и делать перед заграницей вид, что не ведаем о перемещениях своих войск?

– Свои тапки в своей хате ставлю хоть под лавкой, хоть на печку, – перевел дипломатию и военный приказ на житейский язык уралец.

А я успеваю увидеть на его карте отметку около своего родного села. И хотя держал в уме и дальнюю, а потому, скорее всего, более верную причину проснувшейся активности – оттянуть от Новороссии на этот участок границы войска украинской армии, помочь мужикам из ополчения хотя бы таким, косвенным, образом, – встаю перед другом-полковником по стойке «смирно». Отдаю честь: готов быть рядом. Слов в данном случае не требуется, и командир кивает на головной «тапок» – залезай и рули.

Лишнего шлема со связью нет, рулю колонной по-афгански – ногами. Впереди до размеров солдат вырастают из-под земли боровички в зеленых касках и с оружием, перевязанным пропитанными зеленкой бинтами, – чтобы не блестели стволы среди листвы. Снимают с рогатин перегородившую нам дорогу длинную осину со срезанной через равные промежутки корой – чем не шлагбаум! При скорости начинают хлестать нависшие над дорогой ветки, и приходит осознание полной зависимости нашего мира от случайностей: когда-то кого-то не отхлестали розгами по заднице, мальчики выросли, стали никудышными политиками, и вот теперь ветки бьют нас. Уже по лицу.

Благо наша «гусянка» быстроходна и грудью вперед, урча от скрытой мощи, вырывается из самосевки на простор. Под бинокли замерших на сопредельной стороне украинских пограничников.

Цыганочка с выходом.

Мазурка.

Барыня.

Гопак, в конце концов!

А лучше всего вальс. Но – севастопольский! Он только что, этой весной, прозвучал для России, и весь мир в оцепенении осознал ее величие и силу: когда возродилась «Рашка», когда вышла из-под послушания немытая Рассея? Ведь к слабым целыми полуостровами не уходят!

И вот эта сила здесь. И я первым, помня о Новороссии, готов показать припавшим к окулярам украинским пограничникам, что сила эта сумасшедшая, и могу ударить механика-водителя и правой ногой, направляя колонну на границу. Через засечную черту. Горючки – почти до Киева! На стволах пушек – чехлы, но они скорее от пыли: 100-мм снаряды со скорострельностью 15 выстрелов в минуту прошьют ткань, не заметив этого. А рядышком – автоматическая пушка на

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 69
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Николай Федорович Иванов»: