— Ага, и вдоль обрыва лезут, — чувствую я еще через несколько минут.

Выхожу из шатра через второй выход сразу ближе к обрыву, чтобы сначала встретить подбирающихся сзади. Тут тоже десяток, они светятся в паре сотен метров от меня, но идут очень осторожно. В отличии от тех, которые заходят спереди и так уж больше не прячутся.

Замысел понятен, не зная даже близко моих умений, оставшиеся вожди племени хотя пожертвовать теми воинами, которые станут отвлекать мое внимание, чтобы остальные смертники сзади, прикрытые как бы обрывом, смогли приблизиться вплотную и еще раз проверить мою защиту на крепость.

Можно меня вообще убить обычным оружием, пусть и прошедшим через заклинания шаманов — они не знают, но все равно не отступаются, понимая, что само племя ждет один печальный конец. Растворится оно среди других с концами и все дела.

Но я спокойно дожидаюсь засадников, не особо обращая внимание на топтание по открытой местности второго отряда. Однако потом пришлось все же вернуться к шатру, отвлекающие уже подошли метров на восемьдесят, пора им показать, что я все вижу и слышу. Поставленный на среднюю мощность огненный сгусток срывается с дула фузеи и утыкается в землю под ногами смельчаков.

Они успели рассмотреть в сплошной темноте его ярко-заметный полет, но больше не успели сделать ничего, как разрыв положил всю слишком близко стоящую друг к другу группу. Им бы рассредоточиться пошире, метров на сто хотя бы, чтобы не подставляться всем вместе под губительный огонь. Но так они тоже не будут видеть друг друга и не смогут хоть как-то координировать свое движение, ведь ночи в Черноземье без такой же Луны непередаваемо темны и беспросветно непонятны.

Кто-то успел вскрикнуть от полученных ран, теперь внимательно прислушивающиеся через ночь засадники поняли, что пришла пора очень торопиться, раз с отвлекающими что-то произошло, явно, что совсем нехорошее. Они ускоряются, скача козлами все так же по краю обрыва. Один даже срывается в пропасть и молча падает вниз, изо всех сил поддерживая своих соплеменников в атаке перед неминуемой смертью. Но его тело слишком шумно прикладывается к поверхности воды плашмя, как я и ожидал.

Поэтому я делаю вид, что услышал этот всплеск и уже откровенно развлекаясь, сам прикидываюсь спавшим и разбуженным этим звуком:

— Кто тут? Что тут? Где тут? Куда тут?

Диверсанты замирают на месте, пытаясь пересидеть мою активность, а я спокойно целюсь в край обрыва, около которого замерло большинство группы.

Потом вылетает сгусток, диверсантов раскидывает, кого в неблизкую воду, кого оставляет лежать на краю обрыва и истекать кровью. Зато три последних уцелевших воина рысиными прыжками подбираются ко мне, сжимая в руках длинные кинжалы и арканы. Наверно, что тоже должным образом шаманами обработанные и зачарованные, чтобы неотвратимо поразить расслабленного в ночи колдуна.

Ну и улетают тоже на встречу с омутом, получая расчетливые удары маной от меня навстречу. Снизу доносится еще два сильных всплеска, а должно их оказаться три. Приходится подойти к обрыву и прислушаться, но ничего не слышно.

Я нахожу растущее над обрывом дерево, и уцепившись за него, разглядываю откос.

Так и есть, один из диверсантов смог все-таки уцепиться за торчащие корни и пока смирно висит над бездной, боясь пошевелиться. Долго не провисит, конечно, но тут мне приходит в голову запоздалая мысль.

Давно пора отправить к Беям таких же переговорщиков, как тогда я послал двух раненых ургов. Предварительно вылечив непосредственных свидетелей устроенной мной бойни.

Какой смысл отвешивать суровых звездюлей, если принимающая сторона может ничего не понимать в их предназначении? Думают, что я пришел воевать до победного конца, а флаг вывесил по недоразумению?

Это племя я почти все перебил, а с остальными вождями вполне могу договориться миром.

Сходил в шатер, посмотрел на встревоженно поднятые головки моих новых подруг, сдернул аркан со жерди и вернулся к обрыву.

Скинутая петля задела по лицу степняка, он шарахнулся от волосатой веревки, но далеко отскочить ему некуда. Зато подобрался поближе по корням к самому обрыву и уже нашел там пару опор под ноги, теперь так быстро в воду не упадет.

Может даже вылезти наверх, то есть, что мог бы, цепляясь за корни и норы, но до края склона есть пару метров сплошной стены без возможности за что-то уцепиться. Может, конечно, с помощью кинжала ступенек наделать, но скорее всего силенок не хватит на одной руке столько времени висеть, он же не тренированный скалолаз, а просто крепкий воин.

— Эй, воин! Хватайся за веревку! Я тебя вытащу! Пойдешь к вождям моим посланником! — кричу я ему.

Не знаю, понимает он или нет, в темноте выражения лица не видно. Я еще раз потряс веревку перед его носом на всякий случай.

И прислушался, но не почувствовал никакого движения рядом с шатром.

— А если я не хочу? — с натугой выкрикнул попавший в ловушку.

О, понимает черноземельское наречие степняк, что не особо удивительно.

Многие из них уже поработали в Асторе или побывали с торговыми караванами в прежние мирные времена.

— Тогда я скину тебя вниз одним щелчком пальца. Как уже это сделал один раз, но тебе повезло. Это меня и мое жестокое сердце только позабавит. Но тебе сильно повезло, — повторяю я. — На тебя пал мой выбор. У тебя счастливая судьба великого воина впереди, поэтому я оставлю тебя в живых. Мне нужен посыльный, чтобы другие Беи перестали слать на смерть таких храбрых воинов, как ты. Твои товарищи погибли, и может погибнуть еще много других достойных воинов! Мне не нужны их смерти!

Степняк меня не видит над собой, но голос слышит и нормально на него реагирует, значит не совсем тупой.

— Давай, хватай! — я перекидываю веревку вокруг ствола солидного дерева.

Тот все же решается и цепляет веревку, чтобы оказаться вытащенным на край склона за несколько моих могучих рывков. Потом я веду его к входу в шатер, вытащив предварительно кинжал из ножен и держа за плечо.

— Потом будешь внукам рассказывать, как Великий Маг выбрал тебя одного из всех, сам спас от неминуемой смерти, вытащил из пропасти своими руками, щедро одарил и отправил с важным посланием, — насчет такого обещания, чтобы одарить и еще рассказать внукам, этим я прямо перевербовал степняка на свою сторону.

Да, таким спасением никто пока не может похвастаться, а уж про подарки