Марон стоял рядом с матерью, обнимая ее так крепко, как никогда прежде. Ее плечи сотрясались от рыданий, а сердце разрывалось от осознания, что она отпускает его в неизвестность, и возможно, на верную гибель.

— Зачем я только тебе сказала! — корила себя она, сжимая в руках ткань его распахнутого, сползающего с плеч дорожного плаща. — Дура, молчала бы в тряпочку!

— Мам, — протянул он уверенным мужским голосом, сломавшимся уже много месяцев назад. — Не надумывай всяких глупостей, все будет хорошо. Нери умный, его все знают. Он меня проведет по самым безопасным тропам, покажет грибные места и реки. Мы вдвоем не пропадем, а с Лэниэль — так точно!

Слово Лэниэль он протянул медленно и нежнее, чем нужно было, но мать, терзаясь ужасными догадками, ничего не заметила.

— Да может она и сама ранена! Явно тебе не поможет!

— Тем более, — серьезно ввернул Марон, — ей нужно помочь. А я не из тех, кто бросит девушку в беде.

Мать только махнула рукой, вытираясь платком.

— Глупый и упрямый. Точь-в-точь, как отец, — на ее лицо на миг вернулась нежная улыбка, когда в памяти всплыло лучезарное лицо супруга со смешинками-морщинками вокруг глаз. — Хорошо, — она взяла себя в руки, глубоко вздыхая.

Она открыла нижний ящик комода. Который всегда держала закрытым, и выдвинула его. Под плотной бархатной тканью скрывалось небольшое углубление, в котором лежал длинный старинный меч с узорами листьев на голомени.

Марон ахнул, впервые его увидев.

— Это твоего отца, — она аккуратно вытащила его из выемки, и протянула сыну, передавая в протянутые ладони.

Она откинула вторую часть ткани, достав оттуда заклепку в виде тонкой лиственной веточки, мягко поправляя плащ на плечах сына.

— А это — от деда.

Послышался мягкий щелчок, когда заклепка зафиксировала обе части плаща на груди и он перестал сползать. Веточка сверкнула в лучах заходящего солнца, и Шеал обернулась к окну.

— Тебе пора идти, — с ужасом прошептала она, не веря, что эти слова вылетели из ее рта.

— Я люблю тебя, мам, — прогундосил он, едва сдерживая слезы. Они впервые расставались, но он верил, что эти перемены к лучшему.

— И я тебя, Марон. Я тебя тоже люблю.

Глава 14

Два клинка встретились в напряженном кружащем танце, Марон не услышал возгласа эльфийки, встретившись с опасностью, а Норд не хотел уступать ему.

Лэниэль, опасаясь за здоровье обоих, подтянула больную ногу ближе к здоровой, силясь подняться, чтобы остановить распаляющуюся битву. Сейчас, когда перед глазами выросла настоящая опасность, ей открылись истинные чувства, незамутненные болью войны и потери. Она испугалась за Норда. Снова.

— Нери, ко мне, — скомандовал Марон, опасаясь ударить птицу. — или кыш отсюда.

Сокол лишь расправил крыло, лениво поправляя перышки, совершенно не собираясь покидать насиженное местечко на плече чужака.

— Остановитесь! — вскрикнула девушка, покрывая большим прыжком расстояние от дерева до мечников. От неудачного падения на больную ногу ее остановили лишь две крепкие мужские руки, которые подхватили ее под руки с двух сторон — с левой стороны Марон, с правой — Норд. Они так и застыли с мечами наперевес, выжидающе глядя на нее и друг на друга.

— Вовремя, — слабо выдохнула она, восстанавливая равновесие на одной ноге. — Норд, Марон, опустите оружие. Вы друг другу не враги.

— Это как посмотреть, — нахально протянул Норд, и Лэниэль почувствовала разливающееся от него отторжение.

— Он выглядит так, будто лично покалечил тебя, — в тон ему ответил Марон, не сводя настороженного взгляда с его маски, а затем все же взглянул на Лэниэль. — Что с твоей ногой?

Его настороженный вид вмиг сменился на сочувствующий, когда он заметил множественные повязки и шрамы на ее теле, на части из которых давно запеклась кровь.

— Ерунда, местные собачки напали.

— Собачки?! Да уж, ну и живность у вас тут водится.

В левой руке отдало болью, и по нервам будто прошла волна онемения. Кисть отнялась, безвольно повиснув.

— Ох…

— Больно? — в унисон спросили парни, склонив над ней головы, и Норд едва сдержался, чтобы не сорвать с лица маску. Он был уверен, что паренек убежит менять штаны, едва завидев его истинный лик.

Он фыркнул, освобождая Лэниэль от рук подростка, чтобы подхватить ее подмышки и обнять за талию, не задевая больной руки.

— Не ссы, малец, я и тебя смогу защитить от них. Только крикни.

Марон взглянул на него взглядом, способным прожечь дыру в дереве, и почувствовал укол ревности, как и его соперник.

— Да уж, я вижу, как ты ее защитил. Не справляешься со своими обязанностями, защитник.

Последнее слово он до ужаса исковеркал, отчего девушка не удержалась, усмехнувшись, но тут же умолкла, вспомнив написанное сестрой. На ее лице не осталось и следа смеха, и она едва удержалась на ногах, падая в руки Норда. Меч он уже давно спрятал в ножны, доверившись словам эльфийки, а молодой парень все никак не мог прийти в себя, сжимая клинок.

— Что же случилось в замке? Нави сказала, что произошло что-то ужасное.

Им пришлось расположиться на траве, а Марон принялся доставать из набитой сумки еду, чтобы угостить ее. В животе и правда заурчало — она и не помнила, когда в последний раз ела. Возможно, Норд пытался кормить ее, когда она была без сознания? Она скользнула взглядом по его подбородку, который был виден благодаря тому, что он позволил ей опереться на свою грудь, и придерживал ее руку. Нери устроился на ее коленях, послушно дожидаясь, когда и ему перепадет что-то вкусненькое.

Марон лишь сжал губы, скользнув по ним недовольным взглядом, и уязвленный, начал рубить с плеча:

— Нави сидит в тюрьме…

— Что?!

Лэниэль порывалась вскочить на ноги, но Норд успокаивающе прижал ее к себе.

— Эй, тише.

— Да, — продолжил Марон, отрезая ножом кусок сыра. — Ее посадили советники, отстранили от дел, якобы потому что она якшалась с демонами, или как там…

— Она что делала?

— Хотела применить темную магию, кажется. Ее обвинили в измене, забрали корону и власть, посадили. И тебя тоже обвиняют, ты ведь давно пропала в лесу. Некоторые думали, ты умерла, да кто-ж пойдет проверять-то?

Лэниэль учащенно дышала и часто моргала, пытаясь осознать услышанное. Дела действительно шли плохо. Хуже, чем она думала. Ее руки начали мелко подрагивать, отчего Отшельник буравил горе-гонца уничижающим взглядом. Он успокаивающе сжал ее правую ладонь, ее дрожь передалась и ему.

— Кто такая Нави? — уточнил он, не веря, что весть об отстранении обычной королевы может произвести на Лэниэль такое бурное впечатление.

— Моя