Мы не даем обещаний. Мы не можем, и я практически посвятил все свое существование тому, чтобы вернуть ее подругу.

И все равно у меня, блядь, ничего нет.

Я даже не принес ей цветов, а сегодня гребаный День Святого Валентина.

Подъезжая к ее дому, я борюсь с желанием закурить.

Пачка все еще лежит у меня в подстаканнике, но ее ехидный комментарий о моих сигаретах запал мне в душу.

Я не пытаюсь произвести на нее впечатление — просто так получилось, что я пытаюсь бросить в тот самый момент, когда она выразила свое отвращение.

Это не одно и то же.

Это, блядь, не так.

Подъезжая к ее району, я вижу машину Лэндона уже на подъездной дорожке.

Может быть, у него есть для нее новости получше.

Но когда я поднимаюсь по подъездной дорожке к ее дому, до меня доносится аромат.

Я не нюхал его так давно, что почти забыл, на что это похоже.

Это почти сбивает меня с ног; это затуманивает мой разум ничем, кроме потребности. Это сладкое, приторное и такое вкусное, что у меня текут слюнки.

У Скайлар Течка.

У нее гребаная Течка.

Мой внутренний Альфа ревет, и я чуть не ломаю кулак, колотя в дверь.

Это ваниль, это корица, это совершенство, и если я не подойду к ней поближе прямо сейчас, я, блядь, выломаю дверь.

Но открывает Лэндон, и я замолкаю, но только на секунду.

Он хочет для нее самого лучшего, и я тоже.

Несмотря на мою ненависть к нему, между нами установилось негласное перемирие.

Он ничего не говорит мне. Он просто слегка кивает головой, признавая мое присутствие, и я почти бегу по коридору к ее спальне.

И запах. Весь дом пахнет Скайлар, а мой член такой болезненно твердый, что я мог бы порезать им гребаное стекло, как только войду в ее спальню.

Она красивая. Ее темные волосы разметались по подушке, а кожа раскраснелась и слегка порозовела. Большая часть ее тела укрыта одеялом, и я ухмыляюсь, когда вижу лавандовое, которым она укрыла меня прошлой ночью.

Она улыбается, когда видит меня, самой широкой улыбкой, которую она когда-либо дарила мне, и мне конец.

Мой.

— Она нервничает, — говорит Лэндон, и я наконец замечаю, что он вошел в комнату вместе со мной. — Она беспокоится, что мы не сможем поделиться ею или даже не захотим.

Он не сводит взгляда со Скайлар, и она сглатывает и смущенно кивает. Даже сквозь ее наполненный похотью туман эта чертова неуверенность всплывает на поверхность, и я сделаю, черт возьми, все, чтобы прогнать их.

— Что ж, — говорю я, снимая куртку и вешая ее на стул у ее стола, — давай покажем ей, насколько она неправа.

Я слышу, как Лэндон хихикает рядом со мной.

22

СКАЙЛАР

Они оба здесь, в моей комнате.

В моей комнате два Альфы.

Я никогда не испытывала этого раньше.

Я никогда не думала, что заслуживаю этого.

— Черт, — бормочет Ривер, расстегивая ремень. Он подходит ближе к краю моей кровати, в то время как Лэндон остается в ногах. — Ты трогаешь себя, Омега?

Я с трудом выдавливаю из себя «да», лихорадочно обводя пальцами свой клитор и облизывая губы. Он так близко ко мне, что я полностью вижу его эрекцию под джинсами, и он снимает ремень и расстегивает брюки, пока я смотрю.

О боже мой.

Я хочу попробовать его на вкус.

Я сбрасываю одеяла, обнажая свое мокрое пятно перед ними обоими, и Лэндон издает сдавленный стон.

— Черт возьми, ты прекрасна, — шепчет он, наблюдая, как я снимаю трусики, демонстрируя ему свою пизду.

— Не так ли? — Соглашается Ривер, проводя ладонью по джинсам. — Похожа на гребаный цветок.

Я оглядываюсь на Лэндона. Его зрачки расширены, глаза почти полностью черные, когда он жадно смотрит на мою киску.

— На вкус она так же хороша, как и пахнет, — добавляет Ривер, и я замираю, когда он наконец стягивает джинсы, оставаясь в черных боксерах. — Вообще-то, даже лучше.

Черт, его член так близко к моему рту. Я хотела сделать это в последний раз. Я хотела почувствовать, как он ударяет мне в горло, когда я сглатываю рядом с ним.

Но его рука протягивается, чтобы погладить мою раскрасневшуюся щеку. — Раздвинься, — шепчет он. — Покажи ему то, что ты показала мне.

Мне следовало бы смутиться, но я не испытываю стыда, когда раздвигаю бедра и выставляю свою самую интимную зону напоказ Лэндону. Рычание, которое он издает, обращается непосредственно к моей внутренней Омеге, и я немного приподнимаю бедра, чтобы дать ему лучший обзор всего.

— Черт возьми, тут такой беспорядок, — стонет Лэндон. — Посмотри на этот беспорядок, милая. И это все для нас?

— Да, — стону я, раздвигая губы одной рукой и растягивая свою дырочку другой. — Это все для вас обоих.

— Черт, — шипит Лэндон, не отрывая взгляда от моей киски. Я осознаю, что Ривер все еще стоит рядом со мной, поглаживая мои волосы, и утыкаюсь носом в его ладонь. Несмотря на то, что его член напрягается, требуя моего внимания, он не прилагает никаких усилий, чтобы предложить его мне.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — говорит Ривер мягко, но властно. — Ты хочешь, чтобы он тебя лизнул?

Одно это предположение заставляет меня выгнуть спину и застонать. — Вы нужны мне оба, — тяжело дышу я, отчаянно нуждаясь в прикосновениях. — Мне нужно… Мне нужно…

— Я знаю, что ей нужно, — говорит Лэндон, подтягивая мои лодыжки, чтобы я оказалась ближе к изножью кровати. — Ей нужно кончить для нас.

Затем его рот оказывается на мне, и я кричу.

Лэндон мгновенно находит мой клитор, описывая идеальные круги языком. Он сжимает мои бедра, впиваясь пальцами в кожу всякий раз, когда я пытаюсь вывернуться.

Но есть еще Ривер, его глаза на мне, когда Лэндон рычит в самое сердце. Я тянусь к нему, всхлипывая, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня, его член все еще без внимания.

Его поцелуи такие же дикие, какими я их помню, но на этот раз он основательно трахает мой рот своим языком.

Язык Лэндона повторяет движения Ривера, когда он перемещается от моего клитора к внутренней части моего влагалища. Ривер заглушает мой крик, когда Лэндон безжалостно вводит свой язык в мою киску и выходит из нее, и я близка к тому, чтобы кончить через несколько секунд.

Ривер наконец отрывается от моего рта, оставляя меня тяжело дышать. — Ты близко, — рычит он. — Не так ли, Омега?

— Да, — шепчу я, пытаясь приподнять бедра, но Лэндон