заставить народ жить только прошлым, нельзя лишать народ и будущего. Не зря лауреат Нобелевской премии писатель А.И. Солженицын назвал сбережение народа главной национальной идеей России.Когда гремят победно марши,я не ликую и не злюсь.Я становлюсь невольно старше,да, старый – старше становлюсь.С чего ж на празднике унылодуша задумалась опять?..Победа бед не отменила.Вот так и надо понимать.Вячеслав Кузнецов

и миллионов погибших – страшная цена Победы. Но если победа не приносит духовного раскрепощения, свободы, если страна и через 60 лет не может подняться на ноги, укрепить экономику, приумножить население, улучшить жизнь простых людей, – победой это можно назвать с большой натяжкой, – с горечью говорю я, Мы не постояли за ценой, но цена эта оказалась для России непомерно высока…

В день Победы

Не признающий тостов длинных,солдат, медалями светясь,расскажет о пути к Берлинууже, наверно, в сотый раз.И вдруг,всю душу исповедав,уронит голову на грудь.Да! Велика была Победа.А жизнь убитым не вернуть.Вячеслав Кузнецов † 2004

А все-таки любовь

Перечитывая классику.

Зло над тобою судьба подшутила:Острою мыслью и чуткой душойЩедро дурнушку она наделила, —Не наделила одним – красотой…Ах, красота, – это страшная сила!..Семен Надсон † 1887

Дмитрий Карамазов брату Алеше: «Красота – это страшная ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут… Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные безпорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил… Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота? Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, – знал ты эту тайну иль нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей» (Федор Достоевский «Братья Карамазовы», гл. III).

Спор с Ф.М. Достоевским о красоте

Я знаю: истина проста,Но повторяю вновь,Что мир спасет не красота,А все-таки любовь.Услада глаз, для сердца пир,Блеснувшая лучом, —Что красота спасает мир —Не верю нипочем.Любуюсь ею, как же яЗабуду, мой Творец,Ложь дипломата, сталь ружья,Взрывчатку, наконец?Не веря в силу красоты,Скажу под общий свист:Мог быть прекрасен в миг бедыИсламский террорист!Готовь носилки, рви бинты,Судьбе не прекословь…Да, жизнь пуста без красоты,Но мир спасет любовь.Нина Королева, СПб.* * *

Сегодняшний день оказался для меня удачным: несмотря на жару, добрался-таки до букинистического магазина, к которому только и можно, что пешком по солнцепеку. Сколько себя помню, столько и магазин этот торгует книгами. Нет, неправильно, здесь не торгуют – здесь отдают комиссионную книгу в нужные руки. Как котят предлагают в объявлении: «Отдам в хорошие руки». Поди узнай, кому попадет твоя животинка. Книга-то тоже не мертвая, не товар это, в ней мысль человеческая запечатлена. Но я отвлекся.

Парень волнуется: «Это безумье!Ты поступаешь безстыдно и нагло!Если бы это была инкунабула,Я бы, конечно, не спорил о сумме…Все это издано-переиздано.Переработано. Перетасовано.Что же в твоем переплете особого?Вечные прописи… Старые истины…»А букинист очки поправляет.И, – покачнув головою седою, —Вечную истину гладит ладонью.Цену с улыбкою набавляет.Роберт Рождественский

Прошу продавца показать, где тут у них поэзия разложена. А он книжником здесь всю жизнь, для него люди на глаз, что гадалке твоя судьба по картам, видит пришельца впервые и подсовывает книжки школьные на проверку: что за человек, за чем пришел? Суровый такой старик, он мне даже угрюмым показался. Да слово за слово и рассказал я, для чего разыскиваю поэтов, хороших и разных – «Былинки» свои писать. И посетовал еще, что нигде не могу достать много лет издававшиеся сборники «Дни поэзии». Откуда-то второй продавец появился, разговор он слышал и, словно волшебник, достает из-под прилавка 12 толстых томов за разные годы. И еще продавщица подошла, тоже поднесла кое-что нужное. А стоит все это гроши: никому они не нужны стали, эти сборники, за которыми раньше гонялись. Поговорили мы, как водится в Питере, об упадке интереса к поэзии и вообще к книгам. Загрузил я портфель и два пакета и дружески распрощался с работниками. А пока тащил книжное богатство домой, все думал: «Книги эти не покупает никто, да и как их купить, если они под прилавком спрятаны, а мне, дядьке джинсовому, не пожалели за безценок отдать?» Одно только объяснение имею: за столько лет с людьми и книгами, научились они разбираться и в книгах, и в людях; нюхом учуяли, что вот этому, с седой бородкой, сборники эти пожелтевшие пользу принесут, а может, и людям послужат. Спасибо, добрые люди с Большого проспекта Петроградской стороны, дом 19, спасибо! Сладко на душе, что не все на деньгах держится, что может слиться профессия с жизнью, а если профессия любимая, то и жизнь при ней приятно-хороша. И маленькая деталь: все теперь есть на наших прилавках, да и под ними тоже…

Старые книжники

Помню, как в студенческие годыНа Литейном забирался я,Словно мышь, под каменные сводыРыться в грудах книжного старья.Все здесь есть: листочки мадригалов,Знатных литографии персон,Связки молью траченных журналов,Памятных с некрасовских времен.Летчики, ученые, артистыРылись в этих грудах не спеша,И несли им книги букинистыТак, как будто в каждой есть душа.Чтобы всех обрадовать находкой,Ворошили с ними пыльный прахСтарички с козлиною бородкой,В старомодных узеньких очках.Как не заблудиться в книжной груде!Но любя родных легенд язык,Эти многознающие людиКак свои бродили в мире книг.Оценив их верную услугу,Сколько книголюбов – и не зря! —Пожимали руку им как другу,За редчайший том благодаря…Всеволод Рождественский † 1977

Идет колонна на площадь

И я ходил на демонстрации – добровольно-принудительно. Вроде, и не запугивали, если не придешь, но что-то было такое в атмосфере – не член, даже не кандидат, а все от греха подальше. Жалко, конечно, выходного, но тот год был годом празднования 50-летия Великой Октябрьской революции (не знаю теперь, как и писать – с прописной или строчной: все правила, праздники переименовали, да и даты переменились), и готовились к нему обстоятельно.

7 ноября огромная колонна «Светланы» дружно собралась в положенном месте; стали раздавать плакаты, портреты, флажки, замусоленные транспаранты: «Народ и партия едины», «Пятилетку в четыре года», «Миру – мир!» и пр. Тут главное – не прогадать: флажок нести – бремя легкое, зато за прохождение мимо трибуны с транспарантом давали отгул. Пока шли, забегали в парадные: уже мела поземка и было не жарко – от «маленькой» на двоих не опьянеешь,