• Является ли спокойное поведение признаком благополучия или ложным спокойствием, которое маскирует нерешенные конфликты привязанности?

• Послушность, подчиняемость ребенка одному из родителей — это проявление пиетета (предпочтения) или невротический симптом (перевертыш страха)?

Кроме таких диагностически сложных вопросов, встают и другие. Ребенок, переживающий развод родителей, редко бывает разговорчив на эту тему. Он замыкается, избегает обсуждений, плохо понимает свои чувства, многое вытесняет. Наладить контакт с ребенком на такую болезненную тему — отдельная сложная задача.

С некоторыми детьми я сочиняю сказку, сюжет которой должен быть ими эмоционально узнаваем и раскрывать их болевые точки. С другими детьми мы играем, сюжеты этих игр приходится создавать таким образом, чтобы ребенок мог отыграть свои неосознанные страхи и другие чувства.

С третьей группой детей мы рисуем — спонтанно и по серии заданий.

С четвертыми — говорю прямо, задаю вопросы и отвечаю на незаданные, но значимые для них.

С пятой группой детей пишем рассказ в соавторстве.

С шестой — играем с песком.

С седьмой — фантазируем.

Вышеописанное относится не только к задаче налаживания контакта с ребенком, но и к диагностике и к самой терапии. В целом специалист должен понимать, что его основная задача — символизировать через любые объекты внутренние процессы ребенка.

Кроме того, я использую специальный прием, чтобы определить, на какой стадии адаптации к факту развода находится ребенок. Это важно, т. к. позволяет понять, идет плановое горевание или развивается невроз.

Здесь помогает структура хронологии событий:

1) ребенок уже знает, что родители разводятся (но еще живут вместе);

2) ребенок еще не знает, что будет развод;

3) развод произошел шесть месяцев назад или год назад;

4) ребенок живет уже в новой семье (в которой появился новый муж у мамы / новая жена у папы);

5) родители не живут вместе, но ребенок не знает, что они разошлись.

Выяснив, в каких из вышеописанных условий находится ребенок, будет легче дать оценку нормальности его переживаний или их патологичности. А от этого, в свою очередь, зависит то, какую рекомендацию я даю родителям, отвечая на их вопросы о поведении ребенка.

Очень важным в работе является сбор информации буквально по деталям — как ведет себя ребенок в разных ситуациях и этапах развода:

• при посещениях отца (матери);

• при изменении каких-либо житейских обстоятельств (смена школы, отказ от привычных занятий);

• реакция ребенка на разрыв (что делал в момент получения информации и в ближайшие дни, недели);

• привычные реакции ребенка на конфликты в семье до развода и так далее.

Все это важно, чтобы понять внутреннюю динамику психической жизни в связи с данным процессом.

Специалистам стоит знать, что если ребенок сопротивляется терапии с психологом, то, скорее всего, он уже оброс невротическими защитами, а не находится в первичной фазе, когда он просто реагирует на стресс.

У специалиста может быть хороший контакт с ребенком, и тот станет с удовольствием ходить на терапию, но по факту будет саботировать процесс диагностики и лечения. Такое поведение является маркером травматической защиты (исключаем проблемы с контактом).

Это действительно сложная работа.

Психологу нужно понять, какие смыслы — подсознательный и осознанный — есть у поведения, которое демонстрирует ребенок. То есть у поведения ребенка в разводе имеются два смысла: один из них — на поверхности, другой — нет. Когда психолог поймет, какой подсознательный смысл у действий ребенка, он будет понимать, какая помощь ему нужна.

2. Для родителей

Родителям стоит знать, что если они совместно принимают ответственность за развод и за то, что оба причинили ребенку боль, то у ребенка меньше шансов решить свой внутренний конфликт с помощью козла отпущения. Вместо злобы и обесценивания ребенок сможет простить родителей и обрести новое доверие.

Самое важное, что могут сделать родители для ребенка, поддерживая его, это:

• убедить ребенка в том, что он не потерял своих родителей, что и папа, и мама всегда будут в доступе для него. И обеспечить эту доступность;

• убедить ребенка в том, что его не осуждают за сохранение любви к обоим родителям, несмотря на конфликт между ними;

• ни в коем случае не использовать ребенка как союзника в конфликте с бывшим партнером. Беречь уважительное представление ребенка о втором родителе. Не играть с ребенком в игры «Да, но…». («Да, твоя мать хорошая, но она так часто говорит мне гадости»);

• давать ребенку чувство защищенности и уверенности в себе;

• на деле, а не на словах предоставлять ребенку пространство и возможность выражать свои чувства. Быть готовым, что чувства ребенка вас могут ранить. Не позволять себе негативных оценок чувств и мыслей ребенка. Выслушать ребенка с уважением, а потом дать понять, что оснований для страхов нет;

• дать ребенку ощущение стабильности. Сохранить по максимуму все то, что было у ребенка до развода (занятия, кружки, расписание, обстановку комнаты, привычный образ жизни);

• найти в окружении ребенка человека, который сможет помочь ему выразить мучающие его переживания. Ребенок переполнен чувствами и противоречиями, но не в состоянии это сформулировать;

• научиться давать ребенку много поддержки и безоценочного отношения, не делая перекос в сторону «баловать» и «позволять все». (Как сохранить этот баланс, я описывала в книге выше.)

Позвольте дать несколько советов родителям:

• Только тот родитель, который сам ли или с помощью психолога преодолевает свои внутренние конфликты, станет способен помочь своему ребенку.