должно быть, я так не хочу, но что могу поделать? Я вообще потерялся. Не представляю, как выбраться из болота, которое затягивает меня в свою пучину.

Это целиком и полностью моя вина, только от этого не легче. Воображение безжалостно. С упоением рисует картинки, которые раздирают душу в клочья. Моя Ветка — чужая женщина. Чужая... Я сам отказался от нее. Предал, женившись на другой. А она? Мне не в чем ее упрекнуть. Хоть и очень хочется.

А если она меня бросила из-за него? Тогда все логично. Встретила другого, ушла к нему.

Он жених. Значит, она собирается за его замуж. Значит, любит его? А я? Кого это волнует. Я всего лишь прошлое.

Мне Света ничего не обещала. Не давала напрасных надежд. Тогда почему в груди горит от боли и обиды? На что? Я сам придумал себе целую сказку и поверил в нее. Но сказка никогда не станет реальностью. Жестокая сказка может только превратиться в кошмар.

Злость с каждым вдохом сильнее разгорается внутри. Ветка... Я люблю тебя больше всего на свете. Не отдам! Ни за что. Никому. Больше никогда!

— Саш, ты где? — Ее голос взрывается у меня в голове тысячью ярких искр.

Распахиваю глаза и часто моргаю, пытаясь понять, где сон, а где явь.

— Саш! — Крик повторяется.

Пришла. Облегченно выдыхаю и растираю лицо ладонями. Не помогает. Меня колотит от злости и обиды.

— Саш, ты не слышишь, как я тебя зову?

Ладонь Светы ложится на плечо, а меня словно простреливает Вздрагиваю и отшатываюсь от нее. В мозгу истерично бьется мысль, что она чужая, не моя. Все понимаю, но эмоции не поддаются контролю, я слишком уязвим и распален.

— Извини, задумался, — сухо бросаю.

— Что случилось? — Света идет к стене, чтобы зажечь свет.

— Нет, не включай. Слишком ярко, — не могу видеть ее глаза. Просто боюсь найти там подтверждение своим умозаключениям.

Свет включается в прихожей. В комнату попадает лишь небольшая часть и едва освещает пространство.

— Где ты была? — выдавливаю из себя. Знаю, что не имею права на эти вопросы, но и не спросить тоже не могу. Надо как можно скорее разобраться во всем и принять уже правду как данность. Какой бы горькой она ни была.

— Это допрос? — Ветка вскидывает бровь и не торопится отвечать.

— Ты не ответила, — сухо напоминаю я и все же решаюсь посмотреть в ее глаза.

Неужели она такая хорошая актриса? Как бы я хотел вернуть время назад и не брать тот чертов телефон.

— Я была в магазине.

Ни один мускул не дергается на ее лице, а я не понимаю, что чувствую. Горю изнутри и потушить этот пожар невозможно. Это агония.

— Жених тебя искал, — зло чеканю каждое слово. — Нашел?

— Какой еще жених? Орлов, ты в своем уме?

Если бы она сказала правду, а не начала оправдываться. Если бы я был менее накручен. Столько этих «если бы». Но меня срывает с катушек окончательно.

— Сергей вроде бы... — хмыкаю и подаюсь вперед, сатанея от ярости. — Ты ради него меня бросила, да? Чем он лучше меня, а? — Меня несет, а остановиться не получается. — Может, денег больше или трахал тебя лучше? Что, Света? Ответь!

Вижу, как слова ранят ее, понимаю, что не прав, но тормоза сгорели в адском пламени ярости и отчаяния. Мне слишком больно, и я ненароком выплескиваю эту боль на нее.

— Саш, прекрати, что ты несешь?

— Когда ты успела стать такой лживой? — зло выплевываю следующее обвинение. — Когда ты стонала в моих руках, тоже врала?

Звук пощечины разрезает тишину комнаты, а кожу опаляет огнем. Заслуженно и по делу. Отрезвляет мгновенно. Ветка замахивается второй раз, но я перехватываю ее руку и сжимаю с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Несколько секунд смотрим друг другу в глаза с дикой, необузданной яростью.

— Мне больно, — тихо говорит Ветка, но глаз не отводит.

Противоречивые эмоции растаскивают меня в разные стороны. Внутренняя борьба выматывает, но я должен победить. Должен преодолеть в себе обиду и недоверие. Перевожу взгляд на свою руку и ослабляю захват. Ненавижу себя в этот момент. За свои слова и действия, за то, что делаю больно той, которую люблю больше всего на свете. Почему я не верю ей?

— Прости, — шепчу отчаянно и целую ее запястье.

Готов на все что угодно, лишь бы Свете простила меня, но она молчит.

— Ветка... Пожалуйста...

— Сашенька... — Она опускается передо мной на колени. — Родной мой, — всхлипывает и обнимает за шею.

Прижимаю ее крепко к себе и вдыхаю родной, ни с чем не сравнимый аромат и не могу им надышаться. Так давно мечтал это сделать.

Света плачет, у меня у самого на глазах застыли слезы. Наконец стена, выросшая между нами, рушится.

— Дурак... Какой же ты дурак... — шепчет Ветка, задыхаясь от счастья. — Тише, задушишь.

— Как же я тебя люблю...

А я не могу от нее оторваться. Не хочу даже на секунду. Слишком долго ждал. Слишком долго не верил в нас. Растворяюсь в ее нежности и уплываю в сладостную негу. Хочется верить, что все у нас будет хорошо. Главное, что мы вместе. Больше я не отпущу свою любовь.

Глава 28 

Светлана

Вновь обретя любовь: так сложно оторваться друг от друга. Саша отстраняется первым, берет мое лицо в ладони и нежно целует все, до чего может добраться. Скулы и глаза, щеки и дрожащие от нетерпения губы. Поцелуй обжигает и действует на меня как дефибриллятор, возвращая, наконец, к жизни.

Бесценный момент единения душ, когда слова не нужны. Мы любим и любимы, это отчетливо чувствуется. Читается в каждом взгляде, каждом жесте, каждом касании. Столько нежности и трепета, что кружится голова. Саша крепко прижимает меня к себе. Так, что тяжело дышать. Утыкаюсь носом в его шею и жадно дышу родным запахом. Дышу и никак не могу надышаться. Вместо кислорода запускаю его по венам, пропитываюсь им и снова жадно вдыхаю.

Только сейчас чувствую себя по-настоящему живой. И бесконечно любимой. Непередаваемое ощущение полета рядом с любимым. Лечу ввысь, забывая обо всем. Облако эйфории окружает меня со всех сторон. Какой же я была дурой, что позволила все это разрушить. Наша любовь не умерла, а