— Что считать? — спросила девушка, выполнив требование. Но, вместо ответа я, зайдя чуть в бок, со всей дури хлестанул по ничем не защищенной коже, оставив на ней тонкую темно-розовую полосу.

— Не слышу! — заорал я.

— Один! — голос слегка дрогнул, но, в целом, больше она ничем не выдала то, что ей больно.

— Максим, перестань! — взмолилась Сильфида.

— Не лезь, принцесса! — я выставил Кинжал в ее сторону и вновь хлестанул по спине Мариши.

— Два! — в этот раз голос дрогнул куда сильнее.

— Максим, это не смешно!

— А я что, смеюсь, по-твоему? — спросил я ее злобно, вновь занося руку.

— Три! — голос Мар стал тонким, высоким, словно она вот-вот заплачет. Зашевелилась уснувшая совесть.

Сильфида сняла с плеча лук…

— Ты должен это прекратить!

…который я тут же рывком отобрал второй нитью.

— Не мешай мне, принцесса! — рявкнул я на Сильфиду, разгоняя над головой нить.

— Четы-ыре! — слезы в голосе теперь были слышны отчетливо.

— Верни мне лук! — принцесса, уже не на шутку злая, достала из-за пояса кинжал.

— Забирай! — я бросил его выше уровня головы принцессы. Пытаясь его поймать, она отвернулась и потеряла меня из виду. Казалось бы, сам Бог велел воспользоваться ситуацией, но вместо этого я снова замахнулся, раскручивая нить.

— Пя-а-а-ать! — не выдержав боли, Мариша упала на колени. Последний удар все же рассек кожу, сквозь которую проступила розовая эльфийская кровь. Я промокнул в ней пальцы.

— Смотри! Вот та самая кровь, которую от тебя требовала твоя честь! — я развернул заплаканную девушку к себе, показывая ей ее собственную кровь. — Теперь этот вопрос решен?

Не в силах ответить, она просто кивнула, после чего я прижал ее к себе, жалея и успокаивая.

— Принцесса, неси свой футляр! — позвал я лучницу, но ответ был неожиданным. Щекочущее чувство между лопатками однозначно говорило мне, что она в меня целится. — О, так ты хочешь меня убить принцесса? Или все же залечить спину своей сестре? Можно, конечно, и совместить, но с людьми ведь придется самой договариваться!

Щекочущее чувство пропало, а вот сопящее дыхание появилось.

— Запомни это чувство, принцесса, оно у тебя появится еще не раз и не два! — сказал я. А потом вспомнил — листья же есть не только у Сильфиды. Отстегнув шкатулку с пояса Мар, я попытался вновь ее развернуть спиной к себе, но та стала сопротивляться.

— Пусть… шрамы… напоми-инают… — проговорила она, заикаясь от слез.

— Хватит тебе и шрама на запястье, — ответил я, развернув ее силой. Рассеченная кожа срослась без следа, темно-розовые следы так же ушли в небытие. Я провел пальцами по ее спине, наслаждаясь нежностью кожи, которую только что отстегал. — Помни, твоя честь требовала твоей крови, а не жизни. И кровь была.

— Из всех наказаний ты выбрал самое… странное.

«Как по мне — самое верное»

— Не знаю. Тут еще вопрос кто кого больше наказывал.

«В этом и есть суть нормального наказания. От него никто не должен получать удовольствия. Иначе это уже не наказание, а что-то вроде мести или садизма»

— Ты имел право на месть.

«Имел… но зачем? Нам втроем работать вместе. Кто знает, что будет дальше»

— Глупо это все, можно было сделать по-другому. Сильфида теперь тебя ненавидит.

«Да в первый раз, что ли? Если ей не лень — пускай»

— Не забывай, она лучница. И очень меткая лучница.

«Как ты сам говорил — я ей нужен. Как она говорила — я незаменим. Так что смирится. А если увидит улучшения в душевном самочувствии Мар — то даже поймет»

— Будем надеяться.

Марише после этой экзекуции действительно стало лучше. Все то время, что мы шли, она все чаще вела себя как обычно, тогда как ее сестра наоборот, шла чернее тучи и говорила лишь тогда, когда ее спрашивали.

На третий день мы, наконец, вышли к поселению людей. Вообще, как мне показалось, выйти к нему можно было гораздо раньше, если бы мы не задерживались в пути.

Поселение представляло из себя что-то вроде города, построенного из леса. Деревянным было все — от домов до ворот и частокола вокруг. Камня или цемента здесь не было нигде вообще.

Разумеется, поселение охранялось. И, поскольку мы не прятались, нас заметили. Вновь появилась та алчность во взгляде, когда стражники ворот увидели, кто идет со мной.

— Уважаемый, нам бы с главным поговорить… — начал было я, но меня тут же перебили.

— Рот захлопни, — выплюнул один из стражей, взяв алебарду поудобнее. Вернее, попытавшись взять — клинок Мар, хрен его знает когда появившейся из ножен, тут же оказался около его шеи, заставив того побледнеть.

— Не хами и делай, что говорят, — сказала лучница тихо, но с угрозой в голосе, держа снятый лук в руке. Перемена произошла разительная — если я для него был врагом, то перед ней он тут же принял доброжелательный, я бы даже сказал, заискивающий вид, был бы хвост — махать бы начал.

— Да, госпожа, все сделаю! — прокричал он и тут же скрылся внутри. Второй стражник пожирал Сильфиду глазами, что мне очень и очень не нравилось.

— Ревнуешь, что ли?

«Опасаюсь. Да и странно это, принцессу он чуть ли не раздевает уже, а на Мар ноль внимания»

— Так это же очевидно. Или ты уже забыл?

«Забыл что?»

— О, я тогда подожду, когда ты сам догадаешься.

— Госпожа, а… — начал разговор стражник.

— Замолчи, — тут же перебила его Сильфида.

— Понял вас, госпожа, — тут же покорно склонил голову мужчина.

Мы прождали минут десять, прежде чем ворота снова открылись и перед нами предстал другой мужчина, одетый явно побогаче. Если и не местная главная шишка, то явно кто-то близкий к нему. Алчность во взгляде, разумеется, тоже присутствовала.

— Госпожа? — прошептал он, обращаясь к