Прихожу в себя, только когда меня опять хватает за локоть охранник, чтоб увести со сцены.

— Что происходит?

— Тебя купили? — не успеваем мы сделать даже пару шагов, как наверху слышится оглушающий, неожиданный взрыв. Двери, которые вели на лестничную площадку, отрывает с петель, и они сносят несколько охранников, которые у них дежурили.

Не теряюсь, скидываю повязку с глаз. В ушах ещё звенит после взрыва, вырываюсь из рук амбала и отскакиваю в сторону. В сердце теплится надежда, что это за мной пришли с таким шумом. Мне удаётся отойти всего на несколько шагов, прежде чем к нам врывается целый ураган ярости и злости, который сметает всё на пути. Несколько бойцов в масках, спускаются вниз и начинается настоящая вакханалия. Бандиты оказывают сопротивление, слышится череда выстрелов. Они отстреливаются и попадают в пару людей в форме. Вместо них появляются другие, и с молниеносной скоростью ликвидируют опасность, метким выстрелом или обычным рукопашным боем. Так эффектно и ловко, что я впадаю в ступор, наблюдая за этой картиной.

Потасовка длится ещё несколько минут, во время которой, двое военных, закрывают меня своими телами, загораживая от случайных пуль. Вокруг шум, люди кричат, только сейчас замечаю, что нахожусь в большом зале, где полно народу, при чём не только мужчины, но и женщины. Им то, что здесь нужно?… Дальше, мне ничего не видно, но слышны крики, стоны, маты и выстрелы.

ОМОН срабатывает очень быстро, ликвидировав вооруженных бандитов. Тех, кто остался в сознании, обезоружили и поставили к стене с поднятыми руками, взяв под прицел автоматов. Замечаю, среди стоящих Вагана Ашотовича. Так вот кто всё это устроил?

Всё затихает так же неожиданно, как и началось.

Осторожно выглядываю из-за своего живого укрытия и вижу его. Моё сердце пропускает удар, ведь я понимаю, что он вместе со всеми шёл напролом, не волнуясь за свою жизнь. Ненормальный! Вообще нет чувства самосохранения!

Его взгляд в этот момент другой, словно сейчас, он мог разрушить целую планету. Смотрит бегло вокруг, и лишь, когда находит меня глазами, заметно успокаивается. Делает несколько широких шагов ко мне, а я уже несусь к нему навстречу. Он ловит меня в прыжке, заключает в крепкие объятия, обхватываю его руками и ногами, висну, как обезьянка и плачу. Хотела быть сильной, а получилось, как всегда.

— Малышка, — шепчет, — прости, что так долго, — потом чуть отклоняется. Его взгляд проходится по моему лицу, шее, груди, без лифчика, которая сейчас была на показ. Я вся была на показ, можно сказать, что голая. Он молча снимает куртку и накидывает на меня. Продолжает оглядывать лицо, замечая каждую ссадины и ушиб. Их хоть пытались загримировать перед аукционом, но, если приглядеться, всё хорошо видно. Поджимает губы, глаза темнеют от злости. После чего отстраняет от себя и только сейчас замечает всё остальное… синяки по всему обнажённому телу, глубокие царапины и следы пальцев.

— Кто?… — издаёт рык. Вздрагиваю и напрягаюсь. Никогда не видела у него такого жестокого выражения лица, как сейчас.

— Вова… — шепчу, судорожно сглотнув, даже перестав рыдать. Знаю, что выгляжу ужасно, следы на лицо. Но мне не хотелось, чтобы он думал, что меня изнасиловали, поэтому хотела сразу всё объяснить. Ведь он был в убийственной ярости и с каждой секундой закипал ещё больше.

— Родная, покажи кто? — бросаю беглый взгляд в сторону стоявших у стены бандитов, не находя своего мучителя, пожимаю плечами.

— Вов, меня не тронули… но пытались. Его здесь нет, — запахиваю куртку, кутаясь в неё.

— Говорил же, её не тронули, — к нам подходит парень, узнаю в нём, того, кто тогда помог, стащив насильника. — Не могу Лу найти, — в его глазах тревога и беспокойство. — Ты не видела, здесь девочку-подростка, с длинными волнистыми волосами, высокую? — обращается ко мне.

— Не видела, но какая-то девочка плакала в соседней комнате, где меня держали. Её тоже должны были… может раньше меня, — от моей догадки окатило страхом. Господи… а что, если её и правда первой продали, и этот извращенец забрал её.

— Бляять! — парень выматерился и кинулся в сторону арестованных, схватил пузатого, развернул к себе лицом, схватив за грудки. — Говори тварь, где Элла! Где моя сестра! — начал наносить удары по лицу. Ребята в форме сразу подоспели и оттащили его. — Где она! — кричал, вырываясь.

— Ты опоздал, её забрал покупатель, — сказал, сплюнув кровь на пол.

— Тиш! — всё обернулись на крик, раздавшийся где-то в стороне. — Тиша! Тиш, я здесь, — девчушка, завернутая в простыню, плача, бежала босиком к своему брату. Солдаты отпустили парня, и он рванул навстречу девочке. — Тиш, я его убила… убила… — кинусь в объятья рыдая навзрыд. — Он начал приставать… Я не хотела…

— Детка, всё хорошо, успокойся. Не плач. Ни чего больше не бойся. Я с тобой.

— Меня посадят, да?

— Расскажи, что случилось.

— Нет, — кивала головой, плача.

— Лу, как я тогда тебе помогу, если не буду знать, что случилось, — он также, как Вова снимает свою куртку, одевая на девочку.

— Он… он хотел, — всхлипнула.

— Сделал?

— Нет, — мы все услышали, как он выдохнул с облегчением. — Я ударила его настольной лампой по голове, он упал, лежит и не двигается. Когда услышала шум, побежала сюда, он там остался лежать, — показывает на второй этаж.

— Покажешь, где это.

Тихон, так зовут этого парня, ушёл с сестрой и ещё двумя солдатами проверить, этого гада. Мы с Вовой, так и стояли обнявшись, наблюдая за всей развернувшейся картиной. Потом он застегнул на мне куртку до самого верха, взял на руки и понёс в машину.

Глава 31: Владимир

Отнёс Настю в машину, усадил на заднее сиденье.

— Побудь здесь недолго, мне надо вернуться, а потом поедем в больницу, — злость от увиденного, во мне ещё бушевала. Предполагал, что могу подобное увидеть, но не понимал, какова будет моя реакция. Когда увидел синяки на теле Насти, готов был на убийство. Если б эта тварь, тогда ещё не сдохла, с лёгкостью бы его прикончил, не задумываясь о последствиях.

Не знаю, как вести себя с Настей. Хотелось прижать к себе крепче, обнять, поцеловать, ощутить её запах. Почувствовать, что она рядом, что всё позади. Всё обошлось. Но не решался. Видел её глаза, она перепугана, с трудом держалась, чтоб не скатиться в истерику. Всё-таки она ещё совсем юная, такое ни каждый взрослый вынесет.

— Вов, — когда собирался закрыть дверь, она вцепилась в меня руками, устремив испуганные и заплаканные глаза. — Не оставляй меня одну, пожалуйста. Я боюсь. А вдруг