Его прошлым убийствам могло быть какое-то оправдание. Но здесь… Любовь — не причина, чтобы отнимать жизнь достойного.

Наверное, поэтому Сэм не хотел обсуждать эту тему. Отводил её, делая вид, что не понимал, о ком речь.

— Да. Допустим, и его ты убил за дело, к тому же нечаянно. Я могу понять. Но Даймон! И, ради всего святого, не пытайся врать, что король этого заслуживал, — начав спокойно, Виолетта распалялась в эмоциях. Трудно оставаться сдержанной, когда Сэм не проявлял и подобия раскаяния.

Он нахмурился. Смотрел на неё так, будто она сказала что-то невероятное.

— Ты серьёзно? Чёрт, я даже не подумал, что ты можешь так решить. Я не убивал его.

Что-то в его тоне смогло пробиться сквозь щит её ярости, достучалось до души. Виолетта поверила.

Так просто и разом.

— А как тогда? — растерянно спросила она.

Сэм вздохнул. Помялся немного, а потом сел на кровать. Виолетта машинально сделала то же самое, но заняла другой конец.

— Когда я улетел, потом довольно долго оставался птицей, — после весомой паузы, отстранённо начал Сэм. — Изучал мир, людей, жизнь. В какой-то момент понял, что мне спокойнее в королевстве Морлинг. К тому моменту я уже немало знал о Даймоне. Я проникся к нему уважением и решил, что именно при нём будет лучше начать новую жизнь, навсегда отказавшись от своего обличия. К тому же, я планировал через знакомство с ним вернуться к тебе. Как я и говорил, без тебя невыносимо. И, когда я заметил в тебе отголосок своих чувств… Это всё, о чём я мог думать.

Он говорил ровно, почти без эмоций, но его признания всё равно отзывались в её сердце.

Виолетта не прокомментировала его слова, хотя снова повисла пауза. Королева понимала — это только предыстория. И откровения Сэма не давались ему легко. Она не хотела сбивать рассказ лишними словами.

— В общем, я принял обличие первого же человека, в которого превратился. Мрази, на самом деле. Я ведь именно его убил. Но так было практичнее — он давно умер и мало кто о нём теперь помнил. Становиться чьим-то двойником было бы рискованно. И в этом обличии я смог втереться в доверие Даймону. Я впервые согласился на то, чтобы служить при чьём-то дворе — настолько я был уверен в справедливости и благородстве короля. Я знал, что его планы помогут всему народу. Вот только у Даймона был секрет… Он раскрыл мне его, когда мы подружились.

Сэм вздохнул. Виолетта чувствовала, что ему было тяжело продолжать. Но, помолчав немного, он всё-таки сказал так же отстранённо:

— В общем, король отчасти потому был таким смелым, что знал — нечего терять. Даймон болел. Хворь страшная, неизлечимая. Он мог умереть в любой момент, а потому стремился успеть сделать как можно больше. Даймон не хотел, чтобы его жалели. Потому про этот недуг не знал никто, кроме него и меня… Как ты понимаешь, такое доверие могло быть только к настоящему другу. И оно было взаимным. Я рассказал ему всё. Конечно, он знал и о тебе.

Виолетта зачем-то кивнула, хотя Сэм не смотрел на неё. Она уже начала подозревать, что он скажет дальше. И верила. Не только потому, что чувствовала его эмоции, даже когда он подавлял их.

Ещё и потому, что в глубине души всегда знала — Сэм не способен на абсолютное зло. А ещё — его любовь не была ужасна. Они питала и давала сил им обоим, а не разрушала.

— Даймон сделал меня своим поданным. Я стал не только им, а его главным советником. У короля был план — когда ты попросишь его об объединении, предложить брак со мной. Ведь все знали, что Даймон — сторонник брака по любви. Он не мог лицемерить с тобой. А я — его друг, тоже яркий представитель королевства Морлинг. Я отлично подходил в качестве замены. Этот план сработал бы.

Виолетта горько усмехнулась. Им всем пришлось непросто.

И почему она вообще решила, что Сэм убил Даймона?

Хотя это объяснимо. До правления Виолетта познала жестокость, лицемерие и безысходность со стороны почти каждого на её пути. А после того, как воцарилась — только утвердилась, что мир — не сказка. Теперь ей приходилось решать проблемы всего народа. А их было немало. Самых разнообразных и порой пугающих.

Видимо, Виолетта привыкла ориентироваться на худшее, чтобы быть готовой ко всему. Она не знала, как объяснить своё недоверие Сэму, но что-то подсказывало — в этом не было нужды.

— Однажды, когда мы с королём прогуливались по лесу… Даймону стало плохо, — продолжил почти вымученно Сэм. На этот раз ему понадобилась пауза больше. — Он почувствовал, что вот-вот умрёт. Рядом не было никого, кто бы мог засвидетельствовать его волю. К тому же, ты ещё не предлагала объединение. И было бы много мороки вокруг престола, несмотря даже на то, что все знали о нашей дружбе. И тогда Даймон предложил план. Я выпил каплю его крови. Мы поменялись одеждами. Он умер, я обратился им. Его тело сильно обезобразилось из-за мук… Страшно вспоминать. Я донёс его до дворца и похоронил с почестями, как друга. Но выдал, конечно, за себя. Все думали, что умер советник. А потом мне пришлось играть роль короля. Поверь, это было нелегко. Я искренне скорблю по нему до сих пор, хотя прошло уже около четырёх месяцев.

Виолетта встала и подошла к окну. Она просто не могла оставаться на месте. Внутри всё дрожало.

Ей было жаль Даймона, но сейчас гораздо больше волновало, что испытывал Сэм. Всегда быть облике друга, который умер. Каждый раз видеть его в зеркале. Вечное напоминание о потере. Это, наверное, очень больно. И ведь другого выхода не было… Настоящая внешность Сэма навсегда потеряна.

Виолетта скорее почувствовала, чем увидела — он тоже встал и подошёл к ней. Тёплая волна прошлась по её телу. Виолетта ощущала его каждой клеткой и знала, насколько он рядом. И только потом посмотрела на их отражение в окне.

Она поймала его взгляд. Даже сквозь стекло он пылал разными чувствами. Среди них преобладала грустная нежность, в которой Виолетта почти утонула.

— Я не знаю, как тебе это доказать, но клянусь, я найду способ. Я не убивал его. Он единственный, кого я считал другом. И если бы не его благословение, я не воспользовался бы его обликом. Я нашёл бы другой способ вернуться к тебе, — больше не подавляя эмоций в голосе, заговорил Сэм.

Она только сейчас поняла — всё это время слушала его, ничем не выражая своё мнение. Он, наверное, до сих пор считал, что его откровений было недостаточно.

Виолетта сглотнула предательский ком в горле.

— Не надо ничего доказывать, — дрожащим голосом проговорила она. — Я верю тебе…

И, не в силах больше сдерживаться, расплакалась. До этого момента не только Сэм сдерживал свои эмоции, но и Виолетта. И они переполнили её настолько, что рвались наружу.

Её охватило всё сразу. И облегчение, что он не убивал Даймона; и сожаление, что так подумала… И вдруг резко ощутимая радость от его возвращения, и смятение перед силой его чувств и своим откликом, который теперь не было причин подавлять.