Она, Атла, верно служила великой жрице Иштар. Она выполняла её волю. Но Эбана открыл её глаза. Он получил то, чего получить не должен. Тогда возможно и не верховная жрица Иштар управляет судьбами? Она владеет силами, неподвластными большинству людей. Она умнее многих могучих жрецов в храмах Египта. Но и она подчиняется судьбе. И возможно, что именно Атла станет её палачом!

* * *

Рабы по знаку сотника стражи бережно опустили носилки.

— Пусть госпожа одернет занавесь. Мы прибыли во дворец.

Атла вышла из носилок.

— Госпожа всем довольна? — поинтересовался сотник.

— Да. Кто проведет меня в дом князя?

— Мне запрещено входить во внутренние покои, госпожа. Скоро сюда придет один из доверенных слуг нашего повелителя.

И посланец номарха не заставил себя ждать. Атлу, как и Сару, встретил смотритель дома Себекхотепа.

— Я слуга моего господина, смотритель его великого дома. И я готов проводить прекрасную госпожу в покои моего владыки.

Атла посмотрела на чиновника.

— Ты слишком жалок для своей должности в доме Себекхотепа.

Смотритель совсем не обиделся на слова финикиянки. Он лишь еще раз низко поклонился.

— Готова следовать за тобой.

— Прошу, госпожа. Прошу пройти со мной через прекрасный сад моего повелителя.

— Ты хорошо знаешь город? — спросила она.

— Кто лучше меня знает дворец и храмы Крокодилополя, госпожа? Я вырос в этом городе, и мой отец занимал должность смотрителя при отце моего господина Себекхотепа. А до него эту должность занимал мой дед.

— Под вашим городом есть тайный лабиринт?

— Госпожа говорит о лабиринтах под храмом Себека? Такие лабиринты у нас есть. И там обитает ужас, моя госпожа.

— Ужас? Что это?

— Жрецы говорят разное. Но точно знает лишь тот, кто посетил лабиринт. А они уже ничего не могут рассказать. Никто не смог вырваться из лабиринта.

— Никто?

— Никто из брошенных туда по приказу моего господина номарха.

— Туда ваш князь бросает преступников?

— Тех, кто осмелился противиться воле номарха.

— И никто не выбрался?

— Нет. Священные животные Себека пожирают свои жертвы.

— Такие? — Атла указала на крокодилов в большом бассейне.

— Много больше, госпожа.

Больше финикиянка ни о чем не спрашивала смотрителя дворца…

* * *

Номарх Себекхотеп встретил её без свиты. Он отпустил чиновников и не стал держать при себе гиксовских воевод. Только у стен стояли телохранители, но они не могли слышать беседы у трона князя. Правитель Крокодилополя не желал выглядеть смешным во второй раз после вчерашнего конфуза с Сарой.

— Ты дочь Дагона? — спросил номарх.

— Я жрица Иштар.

— Но ты дочь купца Дагона?

— Я дочь Дагона из Тира.

Себекхотепа поразила красота финикиянки. Он был уже не так молод и давно пресытился женской красотой. Но в стоящей перед ним женщине было что-то особенное. Его вчерашняя гостья Сара также была красива, но она не тронула сердца князя Крокодилополя. А вот эта женщина сразу завладела им, как только приблизилась к его трону.

Атла видела, что происходит с номархом.

— Жрицы Иштар в Тире творят чудеса, князь.

— Недаром говорят, что жрицы Иштар обладают тайной силой, — прошептал Себекхотеп.

— Пусть господин останется со мной наедине, и только тогда он узнает силу пламени Иштар.

— Твой отец, красавица, желает…

Она остановила его:

— Зачем говорить о том, чего желает отец, мой господин? Чего желаешь ты сам?

— Я желаю тебя, красавица. Я возжелал тебя сразу, как только увидел. И понимаю, о чем говорил мне Кемес.

— Кемес, господин?

— Это великий жрец Себека. Он знал, что мне нельзя смотреть на жрицу Иштар.

— Господин жалеет о том, что видел меня?

— Я пожалею, если не узнаю тебя близко, красавица. Но жрицы Иштар могут лишь дарить свои ласки. Силой их получить нельзя.

— Смогу ли я отказать князю? Но у меня есть просьба. И я стану покорной сразу после того, как князь сделает мне одолжение.

— Исполню все, что ни попросишь. Я богат, красавица…

— Мне не нужны твои богатства, князь. Мне нужна жизнь человека.

— Она твоя! Твоя! Если этот человек в моем городе!

— Он в твоем городе, мой господин.

— Назови его имя.

— Эбана! — сказала Атла.

— Эбана? Но я не знаю кто это такой.

— Он прибыл вместе со мной на корабле под вымпелом моего отца Дагона. Это египетский наемник.

— Я прикажу убить его уже сегодня.

— Нет, мой господин. Я не желаю, чтобы его убили. Пусть его и его команду опустят в подземелья лабиринта.

Номарх внимательно посмотрел на финикиянку.

— Ты жестокая! Знаешь, на что обрекаешь этого наемника и его команду?

— Господин колеблется?

— Нет. Твое желание будет исполнено…

* * *

Себекхотеп призвал к себе великого жреца бога-крокодила. Тот скоро явился во дворец. Хотя его оторвали от важных дел, и жрец был недоволен.

— Ты меня звал, князь?

— Да. У меня важное дело для тебя, великий жрец.

— Я как раз занимался важными для Крокодилополя делами, князь.

— Погоди, жрец. Твоими делами займёмся потом. Сейчас у меня к тебе дело. И важное дело.

— Говори.

— Сегодня ты отворишь тайные двери лабиринта.

Жреца Себека удивила эта просьба.

— Я не ослышался, князь? Лабиринт? Но кто должен пропасть в его недрах?

— Все, кто прибыл сюда на корабле Дагона, должны отправиться в лабиринт. Все кроме двух женщин: дочери Якубхера Сары и дочери Дагона Атлы.

— Но зачем, князь? Что сделали эти люди?

— Это мое желание, жрец.

— Должен сказать князю, что подобной участи достойны лишь преступники. А что сделали эти наемники? Я не вижу за ними никакой вины против Крокодилополя.

Себекхотеп разгневался:

— Разве я перестал быть правителем Крокодилополя?

— А разве я перестал быть верховных жрецом Себека? — ответил жрец. — Или Себек перестал быть покровителем земли Икер*? (*Земля Икер — ном Крокодила).

Номарх понял, что спорить с главой культа бога-крокодила опасно и сменил тактику:

— Почему ты упорствуешь, жрец? Что тебе до этих людей?

— Я не желаю убивать невиновных только из одной прихоти! Это повредит славе храма Себека. Тем более что ному Крокодил нужны наемники. А если мы станем расправляться с ними без видимой вины, но от нас побегут, князь! А на корабле Дагона, как мне доложили, почти сотня бойцов. И среди них есть пираты. Ты желаешь расшевелить это осиное гнездо?

— Но кому есть дело до этой кучки людей?

— Ты можешь убить их в пустыне тайно, если тебе угодно. Но не в лабиринте храма Себека! Про то, что двери лабиринта отворятся, в городе узнают. Какая тебе разница, как они умрут, если тебе нужна только их смерть?

— Мне важно чтобы эти люди умерли в лабиринте, жрец.

— Почему?