сказал этого прямо и даже признавал за дочерью право на личную жизнь, но был чрезвычайно расстроен тем, что о подаренном ухажером дочери имуществе он узнал от очень и очень опасных людей. Самое же страшное заключалось в том, что отец, когда высказывал все это, даже не повышал голос, что являлось признаком крайней степени раздражения. Когда же он закончил отповедь, то просто спросил:

— Доченька, ты мне можешь внятно объяснить, что случилось, почему я тебя больше не узнаю?

Это прозвучало как пощечина, и Елена, сбросив вызов, разрыдалась в подушку.

Слезы текли недолго — девушка была не так воспитана, — и в голове уже формировался алгоритм последующих действий: полный отказ от этой гламурной жизни с возвращением Фрицу всех подарков, возвращение в Москву, сдача сессии в училище и продолжение учебы. Главным пунктом была надежда на то, что отец ее в конце концов простит.

К выполнению плана Елена приступила немедленно — в чемодан полетели только необходимые вещи без всяких подарков. Драгоценности, подаренные Фрицем, остались на журнальном столике, рядом лежала записка, в которой девушка просила Аню Шереметьеву — единственную нормальную девочку из всех этих аристократок — вернуть их немецкому принцу. Тихонько покинуть роскошные апартаменты Бурбонов не составило никаких проблем, поймать такси тоже, и уже в машине на Елену навалилась такая тоска, что хоть волком вой!.. Причиной стало то, что она сбегает из солнечного Монако, не попрощавшись с любимым молодым человеком, к которому успела так сильно привязаться.

От упаднических мыслей девушку отвлек пронесшийся мимо машины на огромной скорости ревущий спортбайк. Таксист, еле сдерживая себя, бросил на французском:

— На побережье особое положение, ни с кем не церемонятся, а они все равно продолжают носиться! Не иначе, какой-нибудь аристократ из свиты! — Машина стала резко тормозить. — Тысяча чертей! Этот безумец перегородил собой дорогу!

«Мерседес» наконец остановился, а Елене хватило одного взгляда через лобовое стекло, чтобы узнать «аристократа из свиты», и она, скрывая даже от себя интонации радости, со вздохом сказала таксисту, уже подносящему телефон к уху:

— Мсье, разве вы не узнаете этого байкера? Мне кажется, полиция тут бессильна…

И расслабленно откинулась на спинку кресла, понимая, что ее побег, к счастью, не увенчался успехом.

Таксисту хватило для узнавания нескольких секунд, и он, скидывая с себя ремень безопасности, начал открывать водительскую дверь:

— Чтоб мне пусто было! А вдруг получится с принцем на память сфотографироваться?..

***

Положительные изменения в чувственной сфере Елены я заметил сразу и перестал волноваться. Краткого выяснения отношений хватило, чтобы девушка окончательно пришла в себя, тем более в прошлый раз и при непосредственном участии Сони все точки над i были расставлены. Объяснение по поводу недоразумения с отцом Елены решил возложить на профессионально подготовленного и в меру деформированного великого князя Александра Николаевича, которому позвонил и предупредил о скором нашем с Еленой совместном визите. Родитель, надо отдать ему должное, в тему въехал мгновенно и обещал вопрос решить как со стороны дочери, так и отца, но напомнил мне, что по плану молодой немчик должен пару-тройку дней изводить себя полной неопределенностью, иначе вся интрига не имела никакого смысла. Заверив профессионального папашу, что я все помню, сфотографировался с приставучим таксистом, отправил Елену с ним обратно в Монако и сам помчался туда же на моте.

Встретив девушку в лобби отеля, поднялся с ней на лифте на наш этаж, и около номера мы были остановлены валькириями:

— Алексей Александрович, — многозначительно улыбнулась мне Людмила Александровна, — государь проводит совещание и просит вас обождать. — Старшая валькирия указала нам с Леной на диванчики. — Может, чай, кофе?

Ясно — родитель опять что-то мутит, и ему на мутки требуется время…

— Кофе, если можно, Людмила Александровна. С молоком.

— Конечно, Алексей Александрович. Леночка, а тебе?

— Зеленый чай, Людмила Александровна. Без сахара.

Ожидание затянулось на целых полчаса, а когда мы с Еленой наконец-таки были допущены в номер, нас встретил рык императора:

— Лешка, ты куда так торопился час назад, что меня чуть с лестницы не скинул?

Лена вздрогнула и поклонилась самодержцу, а я просто изобразил виноватый вид:

— Извините, государь, в Ницце неотложные дела образовались, спешил. Молодой, исправлюсь…

— Исправится он… — И тут император как бы только сейчас заметил Панцулаю. — Елена, деточка, как твои дела? Лешка тебя не обижает?

— Не обижает, государь!

— А как эти вертихвостки высокородные, с которыми ты живешь? — царственный дед пощелкал пальцами. — Демидова, Хачатурян, Юсупова, Долгорукая и Аннушка Шереметьева?

— Все хорошо, государь! — Лена улыбалась. — Они хоть и высокородные, но девочки все-таки хорошие.

— А принцессы импортные к тебе как относятся? — Император нахмурился. — А то знаю я их! Нос задерут, облака задевают! — он расхохотался своей шутке. — Ты говори, ежели что, Лешка их быстро с небес на землю за моих подданных опустит! Правда, Алексей?

— Правда, дедушка, — кивнул я, «наслаждаясь» очередным спектаклем, который устроили мои старшие родичи.

О-о-о, а вот и тяжелая артиллерия! «На сцену» по лестнице со второго этажа спускалась моя царственная бабуля в сопровождении старшего сына, от которого она, походу, уже получила ценные инструкции:

— Дорогой, ну чего ты к девчонке пристал с этими принцессами? — улыбнулась старушка — божий одуван. — Еще и Алексея приплел?

— Все-все, дорогая, — дед поднял руки в защитном жесте. — Признаю, принцессы это по твоей части! Не смею мешать! Елена! — Император шутливо раскланялся с окончательно засмущавшейся девушкой. — Алексей!

Я просто кивнул подмигнувшему мне царственному интригану и сосредоточил свое внимание на бабушке. Та подошла к нам поближе и озвучила начало своей «партии»:

— Леночка, девочка моя, внук с сыном рассказали мне о твоем недопонимании с собственными родителями. Пойдем, деточка, на второй этаж — там у нас кабинет, в котором мы с тобой спокойно и без мужчин обсудим сложившуюся ситуацию и попробуем найти из нее выход.

— Хорошо, государыня… — плечи Елены начали вздрагивать от всхлипов.

А я в очередной раз оценил профессиональный цинизм родителя — многоопытная бабуля так сейчас мозги девчонке запудрит, что…

А вот хер вам по всей морде, Романовы! Панцулаев я вам не отдам!..

***

Совещание, проводимое полковником Панцулаем, было в самом разгаре, когда мобильный телефон нового хозяина кабинета стал беспрерывно вибрировать от входящих вызовов. Внимательно слушавший отчет подчиненных о положении на курируемых заставах Панцулай просто убрал телефон в стол и забыл о нем, пока к нему в кабинет без стука, но с некоторой опаской не проник адъютант командира Стражи:

— Господин полковник, прошу прощения! — вклинился в совещание подполковник. — Я бы хотел вам рекомендовать все-таки ответить на вызовы