Шрифт:
Закладка:
И в этот момент, когда я еще не окончил отдавать приказ сержанту, из группы выскочил на обочину дороги здоровенный детина в военной форме и, обращаясь к солдатам, истошно закричал:
— Не слушай его, братва, не будем воевать, идем по домам, а ты… — он гневно ткнул пальцем в меня, повернувшись ко мне лицом, до этого стоял ко мне боком, обращаясь ко мне, почти прошипел как змея, — замолчи!!! — И одновременно, попытался вскинуть свой карабин на руку.
Когда-то друг моего отца, доктор математических наук и заодно мастер спорта по боксу научил меня всего лишь одному боксерскому приему, так называемой «двоечке». И рассказал один секрет используемый практически в любой связке. Что бы удар был неожиданный, и его не смог заметить противник, необходимо на очень короткое мгновение его остановить на первой трети траектории. Помню мне очень долго не давалась эта наука, и только после того, как я начал ходить в бассейн и делать это в воде дело пошло на лад.
Вот и сейчас, сделав очень быстрый подшаг с такой же задержкой, я отработанным движением влепил ему свою «коронку». Первый удар пришелся выше верхней губы, под нос, который ошеломил и дезориентировал его, а второй снизу в нижнюю челюсть, да еще с подворотом всего корпуса. Амбал хрюкнул, у него погнулись ноги в коленках и он округлой спиной, как бы перекатился в пыль дороги.
Два солдата, до этого стоявших безучастно, бросились к провокатору, обезоружили его и связали.
— Ну вот видите, мужики, кого вы послушались, — вполне миролюбиво сказал я.
— Да, это он мутил воду! — выкрикнул кто-то из красноармейцев.
— Все толковал, что нас предали и что война проиграна, — еще раздались возмущенные голоса.
— Это наглая ложь, — тут же отозвался я. — Не скрою, всем нам придется очень нелегко. Немец вояка серьезный, сами видите он умеет воевать. Но один хрен, мы будем в Берлине, как до этого были наши деды! Я вам слово даю…
— А этого изменника Родины, военный трибунал выведет на чистую воду.
Найдя глазами тех, кто наиболее решительно двинулся против провокатора, я сказал им:
— Товарищи, ваше место на передовой. И еще раз вам скажу, что русских никогда и никто не побеждал раньше и теперь никто не победит. Гитлеровская армия будет разбита.
И уже обращаясь к солдату выделенному для сопровождения дезертира, приказал:
— Отведи его в штаб бригады, заодно покажи дорогу остальным красноармейцам!
Люди построились, оправились и пошли за моим бойцом. Почему-то я был уверен, что они больше никогда не спасуют перед опасностью.
Глава 18
Перед тем как сесть в «кюбель», генерал Филатов высказался по поводу моей боксерской «двоечки».
— Знаете Александр Андреевич, я как многие военные не чужд единоборствам. Поверьте мне, я кое-что в этом понимаю. За семь лет, пока я был начальником Владивостокской пехотной школы имени Коминтерна, я намеренно культивировал в ней единоборства, в том числе и бокс. Но сейчас, я не смог заметить начало удара, хотя наблюдал за развитием ситуации внимательно. Даже достал пистолет из кабуры. Но вы произвели удар так стремительно, что я даже немного растерялся… Поделитесь секретом?
— Не вопрос Петр Михайлович, если не возражаете, то как приедем на озеро, там и покажу.
— Тогда вперед!
Ехали мы совсем недолго. Неожиданно деревья раздвинулись, лесная дорога круто оборвалась, и мы на машине выкатились на небольшую прогалинку возле уютноголесного озерца,маленького, но чистого до черноты, окруженное со всех сторон зеленой стеной. В немкак в зеркале отражалось небо. Её водную гладь оккупировали стаи водомерок, шарахающихся от всплесков то тут, то там, то ли окуня, гоняющего малька, то ли ещё чего. Посреди расцвела желтая кувшинка. Высунулся из воды стебелек,будто палочка, и на нем распустился большой круглый цветок.
Вода была холодноватая, градусов восемнадцать. Видно где-то был подземный ключ. Но все равно купались м с генералом с огромным удовольствием.
— На Дальнем Востоке есть горячие источники, очень полезные для мужского здоровья, Александр Андреевич, — сообщил мне Филатов.
— А я грызу яблоки вместе с семечками и кочанам, только хвостик остается если он есть…
— Надо же… Не знал, хотя яблоки я люблю. Больше всего «Белый налив».
Я уже хотел было сказать, что мне нравится слегка недозрелый «Голд», но вовремя сообразил, что здесь и сейчас этот сорт неизвестен.
— А мне больше нравятся крымские…
— «Кандиль Синап»?
— Да.
— А вы знаете что название этого сорта пришло от турков, и переводится как «Синапская лампада», из-за очень похожей формы яблока?
— Если честно, то нет.
— Сам я из Ржева, и мой отец, да и дед по отцовской линии были известные на всю округу садоводы.
Тут нашу беседу прервал крик моего радиста. Пришлось саженками плыть к берегу.
Когда генерал вышел из воды, я уже передавал гарнитуру рации радисту.
— Вижу новости не из приятных? — сделал вывод Пётр Михайлович, оценив мой озабоченный вид.
— Что-то такое я и ожидал, поэтому не скажу что сильно расстроен. Сегодня ночью немецкие саперы приступили к наведению понтонного моста через Березину в районе Бобруйска. Наведение переправы противник планирует закончить к 18−00 сегодняшнего дня. Кроме этого, сегодня утром мотопехота танковой дивизии форсировала Березину в другом месте и расширила ранее захваченный плацдарм севернее Бобруйска в районе Шатково. На плацдарме замечено пять средних танков, однако из-за противодействия сводного отряда 47-го стрелкового корпуса генерал-майора Поветкина дальнейшая переброска бронетехники была отложена.
— Откуда сведения?
— Радиоперехват и дешифровка…
— Тогда срочно едем в штаб десантной бригады. Я скорее всего полечу в штарм, а вы со своей бригадой форсированным маршем выдвигаетесь к Бобруйску с задачей сорвать переброску немецких мотомехчастей на восточный берег Березены под Бобруйском.
— Генерал-майор Поветкин?
— Приедем к Онуфриеву я напишу приказ для него, что бы он всемерно помогал вам и не пытался вас и вашу бригаду подчинить себе!
— Спасибо товарищ генерал-лейтенант!
Водитель гнал как мог, и в штабе десантной бригады мы были через четверть часа. Аппаратные нашего Марконни были совсем недалеко от штаба подполковника Онуфриева. Забравшись к в аппаратную я стал знакомится со всей доступной информацией. По мере осмысления данных пришло понимание с какой бяки начать действия по срыву переброски войск противника на наш берег. Начать я решил с борьбы с истребительной и разведывательной авиации противника.
Первое. Задействовать 214-ю бригаду, которая сейчас действует как раз на бобруйском направлении в поиске и установлении точного местоположения всех аэродромов базирования немецких истребителей и разведчиков. Марконни выдаст им районы поиска.
Второе. Пока будут устанавливаться аэродромы, накрутить Филатова, что бы он вышел на штаб фронта и выгрыз как можно больше авиации для очистки неба над Бобруйском.
Третье. Согласно радиоперехвата, небо в районе Бобруйска держит 51-я истребительная авиаэскадра подполковника Мельдерса, в составе приблизительно сотни машин. У меня же только эскадрилья летчиков-испытателей. Поэтому будем давить птенцов Мельдерса по частям — хитростью и смекалкой. Ближайший к нам немецкий плацдарм находится у деревни Шатково. Туда я и приказал отправить одно звено штурмовиков под прикрытием одного (одного Карл!) истребителя. Зная, что противник сейчас же поднимет в воздух свою истребительную авиацию, в соседнем квадрате с превышением по высоте дежурила вся истребительная эскадрилья МиГов. Наш тактический прием полностью оправдался. Как только наши штурмовики начали бомбить плацдарм севернее Бобруйска, гитлеровцы сейчас же выслали четверку своих истребителей. По команде Маркони, специально оборудованные два У-2, включили аппаратуру глушения установленную на них, чем нарушили взаимодействие как между вражескими истребителями, так и между наземным авианаводчиком и «мессершмидтами». Завязался воздушный бой. Сколько было радости для войск и местного населения, когда у них на глазах всего за пару минут были сбиты все немецкие самолеты. Конечно потом, когда аппаратуру глушения выключили, мы слышали как наземные авианаводчики сообщили о коварстве «иванов», как они воюют не по правилам…
Таким образом, в тот день до наступления
