— Возможно у твоего дедушки хорошая генетика, — предположил я.

Учитывая ежедневный «выпил» мозга, наверняка устраиваемый супругой, мужик неплохо держится.

— А что такое ге-не-тика, пап?

— А-кхм, — поперхнулся, быстро припоминая, свои познания из школьного курса биологии, а также пытаясь доступно сформулировать и донести сию информацию до дочери, — это наследственность генов. Поэтому ребенок бывает похож на кого-то одного из родителей или обоих сразу. Вот у тебя, например, глаза, как у меня, а вот губки точно, как у твоей мамы.

А дальше на меня обрушился целый шквал самых разнообразных вопросов, но я был только рад отвечать на любой из них.

И чего, собственно, ожидала Василиса, намекая на то, что я быстро устану от общения с дочерью? От чего тут уставать, когда ведешь такие душевные диалоги с ребенком? Любознательность вкупе с детской непосредственностью. Плюсом идет чистый восторг дочери от наличия отца в её маленькой жизни.

Папочка, папочка — бальзам на душу. Придурок, блять, столько лет профукал.

В зоопарке провели практически весь день. Кого там только не увидели, и хищников, и пернатых, и приматов. Одна Игрунка Жоффруа чего стоит.

— Пап, а почему они в клетке? Им же, навено, густно так сидеть?

— Понимаешь, Ксения, они ж все-таки звери, хищники. Запросто могут кого-нибудь скушать, — очень аккуратно подбираю слова для объяснения, а что я могу еще сказать?

Вот поэтому и не люблю зоопарки, потому что зверью самое место все же в дикой природе. Понятно, когда там волчат и медвежонка, оставшихся без матери, подбирают. Тут без вариантов, они уже вряд ли приспособятся к лесу, взращенные в неволе. Хотя-я, я не эксперт в этом вопросе. Самому жалко, глядя в грустные глаза животных. Арестанты, честное слово. А я ведь знаю не понаслышке, что такое неволя, и ведь всего-ничего был за решеткой, если в сравнении.

Пообедали тут же, в кафе.

Василисе звонить не стал. Зачем лишний раз давать повод для волнений. Спросил у Ксюши, что она обычно предпочитает на обед?

— Мооженое, — загорелись глаза малышки.

Определенно, меня пытаются надуть. Хех.

— Мороженое, это на десерт. А основное блюдо? Чем обычно тебя, мама или бабушка, угощают?

— Суп или бощ, — вздохнул ребенок, нехотя признаваясь.

— А ты что хочешь?

— Мооженое, — обворожительно хлопнула глазками Ксения.

— Ясно, значит, сначала борщ, — подвел итог, просматривая меню, — потом мороженое.

После обеда пошли сначала на детскую площадку, потом в сторону аттракционов. Большая часть людей отдыхала у горячего источника. Тут и баня, и номера для отдыха. Сомнительное, по-моему, удовольствие в такую жару.

В целом, все прошло очень даже хорошо. Ксюша не бегала, держалась рядом. Всегда спрашивала, если её что-то заинтересовало, и она хотела бы покататься на горке или карусели.

Я между делом, пытался задавать вопросы об их житье-бытье, особенно все, что касалось её матери. Такой вот я, хитрожеванный товарищ. Ничего нового, разумеется, не узнал. Если не считать, что кумиром на сей момент у моей дочери был тесть, а потом кошка Дуся. Да-а, пора немного подвинуть эту парочку с пьедестала.

— А мамочка много аботает, — было сказано грустным голосом. — Уходит, когда спю, и пиходит, когда спю.

М-да

— Но скоо это закончится. Мама мне обещала, что …это…как его? Увоится!

— Уволится?

— Да. Будет со мной заниматься, сказала.

— Хм, хорошее дело, — одобрил я.

На обратной дороге Ксения уснула прямо в кресле. Упс. Что-то я совсем не подумал о положенном послеобеденном сон-часе. Ушатал маленькую.

Аккуратно взял её на руки, чтобы не разбудить и понес в Васину квартиру.

А вот там нас ждал неприятный сюрприз.

— О, наконец-то! — воскликнула громко сестрица Чертика, почему-то свободно пробравшаяся в квартиру в наше отсутствие.

Если бы я не имел стальные нервы, то шарахнулся бы от неожиданности.

— Тихо ты, разбудишь ребенка, — лишь рыкнул на фурию, укладывая Ксеньку в её кроватку.

— Ох ты, бля, папаша образцовый, — прошипела она, цокая языком. — Давай, уложишь племяшку, и выйдем. Надо поговорить. Слишком много у меня к тебе вопросов накопилось, зятек.