Этого я не ожидала! Беременной вообще-то нужно отдыхать. А уж вести программу в прямом эфире? Моей маме, которая всегда была такой тихой и робкой?

Она, кажется, прочитала мои мысли, потому что быстро добавила:

– Поначалу я буду не одна, а вдвоем с Риккардо. Программа большая, и в ней чего только нет: видеосюжеты, музыкальные паузы, разные рубрики (здоровье, уход за детьми) и очень много рекламы. Моя часть будет длиться чуть больше часа. Постепенно зрители начнут ко мне привыкать… А зимой у меня, наверно, появится своя собственная передача.

– Вау! – обрадовался Лео. – Можно, я приду к тебе как гость? Пожалуйста, мама, хоть разок, можно?

«Как же так? – подумала я. – Если змей сказал правду, ребенок должен родиться в середине января. О чем она думает, моя мама? Вести программу с животом? Может быть, еще родить в прямом эфире?»

– По-моему, это просто безумие! – сказала я.

– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я ни на что не способна? – обиделась мама.

Она всегда легко обижается. Но я ужасно разозлилась и чувствовала, что уже не могу остановиться.

– А за кого принимаешь нас ты? Почему не говоришь нам самое главное – что у тебя должен родиться ребенок?

Тут Лео поперхнулся и страшно закашлялся. Мама стала хлопать его по спине и ничего мне не ответила.

– Наверно, ты с твоим мужем думаете, что мы с Лео должны узнать об этом из телевизора, когда вы соизволите сделать объявление для всех телезрителей? Но ведь это не только ваш ребенок. Он еще и наш с Лео брат.

Мама вытерла слезу салфеткой Лео, испачканной в джеме, и на щеке у нее появилось оранжевое пятно.

– Ты права, Коломба, – сказала она совсем тихо. – Вы с братом имели право узнать об этом первыми. Я хотела поговорить с вами за ужином, когда останемся одни. – Она перевела взгляд на Клотильду, которая стояла неподвижно у двери, как изваяние. В воскресенье у «вампиров» должен быть выходной. Потом мама снова посмотрела на меня и осторожно спросила: – Но откуда ты знаешь, Коломба? Я получила ответ из лаборатории только вчера днем…

– Мне сказала Пульче. Их соседки, как и наши тоже, давно все поняли. В Упрямой Твердыне только об этом и говорят, – сказала я.

Мама побледнела.

– Пожалуйста, Риккардо не должен об этом знать, – прошептала она.

Потом она заставила нас с Лео пообещать никому об этом не говорить, пока отчим не даст своего разрешения. Я скрестила за спиной пальцы, потому что только и ждала, чтобы рассказать «девчонкам».

Но меня ждало разочарование. Тетя Динучча сказала:

– Я тоже уже заметила. Зря, что ли, медсестрой работаю? Но раз мама так хочет, надо помолчать. Представь себе, что тут устроили бы фотографы и корреспонденты «Розы Конфетто» и других женских журналов.

Об этом я не подумала. В общем, я снова пообещала, что ни с кем не буду это обсуждать (кроме Пульче), и на этот раз без пальцев за спиной.

Часть четвертая

Глава первая

Шестнадцатого июня, через два дня после окончания занятий в школе, Пульче и Ланчелот Гривз отбыли в Англию к его родственникам, где планировали остаться, как обычно, до сентября.

«Девчонки» предложили Лео и Коломбе провести июль с ними на Ривьере, где будет проходить международный конкурс бальных танцев. Детям идея очень понравилась, но Риккарди уговорил жену, и та ехать не разрешила.

Он долго промывал ей мозги, доказывая, что нашим тетям доверять нельзя. Что если бы они были серьезными женщинами, то давно вышли бы замуж за итальянцев, а не ходили на танцы крутить шашни с приезжими. Когда я передала его слова тете Динучче, она ужасно разозлилась и сказала, что наш отчим со своими лицемерными принципами не имеет права совать нос в их личную жизнь.

Лео проплакал два дня, узнав, что не будет спать в грузовике Араселио, который может превращаться в автофургон. Я, конечно, не доставила Кукарикарди такой радости. И потом, маму действительно не стоит оставлять сейчас одну. Пятнадцатого июля мы поедем с ней на Сардинию – втроем, без Большого Джима. Он останется здесь плести свои интриги и помирать от жары (хотя в Престижной и Роскошной Недвижимости установлены кондиционеры), а к нам присоединится только в августе.

Это будут наши первые настоящие каникулы за три года. Целый месяц вдали от Мильярди – это же просто красота! Жду не дождусь, когда мы наконец поедем. С тех пор как закончилась школа, встречаться с дикими монстрами мы не можем – Мильярди запретил. Да еще велел своим «вампирам» ходить за нами хвостом, чтобы мы нигде с ними не увиделись. Остается только спускать им из окна записки на ниточке.

Лео тоже скучает и опять стал много времени проводить у телевизора. Хорошо, что ждать недолго.

Мы еще ни разу не бы ли на Сарди нии, видели ее только в журналах и по телевизору и пять вилл Мильярди знаем только по фотографиям. Интересно, в какой из них мы поселимся? Трудный выбор. Может быть, пока он не приедет, жить в каждой по очереди? Море должно быть прекрасным – можно целый день торчать на пляже, не вылезая из воды. А если найдется лодка с веслами, будем в ней рыбачить, как раньше, когда папа брал нас собой в Камольи…

В Милане стояла жара, но дикие монстры, как обычно, проводили лето в городе. Каждое утро они отправлялись в школьный бассейн и не возвращались до вечера. Они спускались в сад только после ужина, и Коломба даже через закрытые (из-за работающих кондиционеров) окна слышала, как они смеются, перекликаются, ссорятся. Малыши иногда плакали, матери болтали между собой, стоя у открытых окон.

Риккардо Риккарди попробовал вызвать полицию, а когда это ему не удалось, позвонил, чтобы излить душу, Лурканио Соллюстри:

– Кто бы избавил нас от этих дикарей! Еще немного, и они начнут бить в бубны и барабаны. Впрочем, со следующего года здесь будет другая музыка.

Дедушка Пульче, наоборот, наслаждался всей этой какофонией со своей террасы.

В отсутствие Ланчелота ему всегда помогали соседки. Синьора Эспозито ходила за продуктами и готовила такие вкусные блюда, что