Смело говорю об этом, потому что сколь важным, столь и правильным было бы положить конец претензиям некоторых чиновников, которые, раздувшись от чванства по причине обладания то ли немалыми богатствами, то ли властью, которой они наделены в силу своих должностных обязанностей, проявляют такую самонадеянность, что мечтают занять первое место, тогда как могут рассчитывать лишь на третье. Это настолько противоречит здравому смыслу и вредит интересам Вашего Величества, что совершенно необходимо пресечь подобные поползновения, ибо иначе Франция не будет такой, какой она была и какой должна быть, и не достигнет должных высот, но превратится в уродливое образование, не способное ни выжить, ни существовать сколько-нибудь долгий срок.

А поскольку бесспорно, что стихии, обладающие весом, совершенно теряют его, находясь в своей среде, то не менее достоверно и то, что ни одно из сословий Вашего государства не окажется в тягость другим, когда каждое из них будет вынуждено пребывать на своем месте, предназначенном ему природой.

И как огонь, воздух или вода не могут держать земное тело, ибо оно весомо, когда находится не на своем месте, то также несомненно, что ни Церковь, ни дворянство не сумеют вынести ноши в виде чиновников, коль скоро оные захотят покинуть свое место.

Уверен, что Ваше Величество сможете превосходно удерживать каждое сословие в определенных границах, и потому не стану более распространяться на эту тему.

Раздел VI

О науке и образовании

О том, сколько внимания надобно уделять наукам

Упоминание невежества, которое иногда причиняет вред государству, дает мне повод обратиться к наукам, являющимся одним из наилучших украшений государств.

Хотя образованность совершенно необходима в любом государстве, однако, несомненно, не следует обучать всех без разбора.

Как было бы безобразно тело, имеющее глаза на всех своих частях, таким же было бы и государство, если бы все его жители стали учеными; ибо послушание в нем сделалось бы редкостью, а кичливость и чванство превратились в обычное явление. Занятие науками совсем вытеснило бы занятие торговлей, делающей государства богатыми, привело бы в упадок сельское хозяйство, истинную кормилицу народа, и в короткое время опустошило бы питомник воинства, которое взрастает скорее в грубости невежества, чем в утонченности знаний. Наконец, оно наводнило бы Францию крючкотворами, более способными разорять семейства и возмущать общественное спокойствие, нежели приносить какое-либо благо государству.

Если бы науки были осквернены тем, что им стали бы обучать всех подряд, то число сеющих сомнения превысило бы число способных их разрешать, и многие принялись бы опровергать истины, а не отстаивать их.

Ввиду этого политики советуют иметь в хорошо устроенном государстве больше наставников технических дисциплин, чем свободных искусств.

Мне часто приходилось слышать, как по той же причине кардинал Дю Перрон выражал горячее пожелание упразднить часть существующих в королевстве колледжей и советовал оставить из них четыре-пять известных в Париже и по два в каждой из провинциальных столиц.

Ко всем высказанным мною соображениям он прибавлял, что невозможно найти в каждом веке достаточно ученых людей, чтобы обеспечить ими множество колледжей, тогда как если число последних сократить до умеренного, то можно будет дать им достойных людей, которые станут поддерживать огонь храма мудрости в его чистоте и постоянно передавать из поколения в поколение знания в их совершенстве.

Когда я думаю об огромном числе людей, сделавших преподавание наук своей профессией, и о множестве детей, коих отдают на обучение, мне представляется на самом деле, что я вижу бесконечную череду больных, которые, мечтая для исцеления напиться чистой и прозрачной воды, страдают от такой неуемной жажды, что, употребляя без разбора всякую воду, какая им попадается, пьют по большей части грязную, а часто вообще из отравленных сосудов, что усугубляет их жажду и боль, вместо того чтобы унять и то и другое.

Наконец, из-за существования большого количества колледжей, созданных повсюду безо всякого порядка, возникают две проблемы: одна, как я только что описал, – из-за посредственных способностей тех, кому пришлось позволить преподавать вследствие нехватки достаточного числа выдающихся умов, чтобы снабдить кафедры; вторая – из-за недостатка природной склонности к учебе многих из тех детей, которых родители заставляют учиться, потому что находят это полезным, но при том не удосуживаются сперва испытать силу их ума; это приводит к тому, что почти у всех учившихся остаются поверхностные знания – у одних потому, что они не способны на большее, у других – потому, что их плохо учили.

Хотя недуг сей весьма значителен, найти от него лекарство не составляет труда, ибо не нужно делать ничего, кроме как сократить до двух-трех число классов в колледжах нестоличных городов: этого достаточно, чтобы вырвать подрастающее поколение из грубого невежества, вредного даже для тех, кто желает посвятить свою жизнь военной службе или заняться торговлей.

Таким образом, прежде чем дети будут определены к какому-либо роду деятельности, в течение двух-трех лет они покажут, на что способны, после чего самые талантливые ученики, отправленные в крупные города, добьются больших успехов, поскольку их ум пригоден для занятия науками, да и наставники у них будут лучше.

Справившись с этой проблемой, которая куда значительнее, чем кажется, следует оградить себя и еще от одной, с коей Франция, несомненно, столкнулась бы, если бы все созданные учебные заведения находились в одних руках.

Университеты заявляют, что им наносят огромнейший вред, когда не позволяют в одиночку заниматься обучением молодежи, лишая этого права всех остальных. Но если бы образованием занимались одни университеты, то с течением времени пришлось бы опасаться возвращения присущей им раньше гордыне, которая могла бы в будущем стать столь же вредной, какой была в прошлом.

О том, как следует обучать наукам во французском королевстве

Следует опасаться стремления всех подряд людей к образованию, но надлежит желать привлечения к нему наиболее способных. Наилучшим образом Ваше Величество можете способствовать этому, поставив заслон злоупотреблениям, творящимся при распределении бенефициев, которые должны даваться тем, кто заслуживает их, в качестве вознаграждения за их труды.

Надо быть врагом наук и добродетели, чтобы подвергать это право сомнению. Базельский собор и конкордат между Папой Львом X и королем Франциском I, заключенный затем на Латеранском соборе, слишком ясно устанавливают это право, чтобы такая мысль появилась. И надобно быть ярым противником справедливости и разума, чтобы не желать устранения столь значительных злоупотреблений, возникших из-за мошеннических обменов, подложных уступок, ухищрений раздатчиков бенефициев, более сильного влияния обладателей права индульта по сравнению с обладателями ученых степеней, изворотливости тех, кто получил ученые степени лишь благодаря своему кошельку; и ныне сия привилегия,