Шрифт:
Закладка:
— Ведь ты же можешь сказать ей, со всем необходимым почтением, что я очень прошу ее о встрече. Когда вас сменят, если раньше никак.
— Зачем нам это? Она знает, что ей делать.
— Послушай, ты, свинья, — сказал Локридж, изобразив на лице усмешку, — может быть, я и в немилости, но не лишился всех своих сил. Ты сделаешь, как я сказал, или я сделаю так, что у тебя будет гнить и отваливаться от костей мясо. Тогда тебе так или иначе придется молить о помощи Богиню.
Они сразу же залебезили перед ним. Локридж увидел перед собой призрак того общества, которое собиралась создать Сторм.
— Отправляйся! — сказал он. — И по дороге захвати мне чего-нибудь на завтрак.
— Я… я не могу. Никто из нас не может уйти с поста без разрешения. Но погоди. — Взводный вытащил из-под плаща рог и протрубил в него; глухой и печальный звук полетел сквозь дождь.
Вскоре появилась группа молодых ребят с топорами. Рассказав им, в чем дело, начальник послал их с поручением Локриджа.
Это была очень маленькая победа, но и она вселила в него чуть-чуть надежды. С неожиданным аппетитом он набросился на серый хлеб и жареную свинину. «Сторм может меня сломать, — думал он, — но для этого ей понадобится аппарат для зондирования мозга».
Он даже не удивился, когда она пришла часа через два. Его удивило то, что сердце его, как и прежде, забилось быстрее при виде ее. Она гордо ступала по земле, в полном облачении, высокая и гибкая, и все такая же красивая. В руке у нее был посох Мудрой Женщины, за ней следовала дюжина ютоазов, среди которых Локридж узнал Уитукара. Ее энергопояс поддерживал над ней невидимый щит, с которого каскадом низвергались потоки дождя, так, что она была окружена серебряным водопадом, — нереида и морская королева.
Сторм остановилась у его хижины; в ее взгляде больше всего было грусти.
— Что ж, Малькольм, — сказала она по-английски, — мне кажется, я должна была прийти, раз ты просил.
— Боюсь, что я никогда больше не примчусь на твой свист, милая, — ответил он ей. — Так жаль. Я был прямо-таки горд, что принадлежу тебе.
— И больше нет?
— И рад бы, да не могу. — Он покачал головой.
— Я знаю. Такой уж ты человек. Будь ты другим, мне было бы не так больно.
— Что ты собираешься делать? Расстрелять меня?
— Я пытаюсь найти иной вариант. Ты даже не представляешь себе, как я стараюсь.
— Послушай, — сказал он с безумной, сладкой и обреченной надеждой, — ты можешь отказаться от этого проекта. Бросить войну во времени. Почему бы нет?
— Нет, — ответила она с мрачной гордостью. — Я — Кориока.
Сказать на это было нечего.
Вокруг них шумел дождь.
— Ху хотел убить тебя сразу, — продолжала Сторм. — Ты — орудие судьбы, и если ты стал нашим врагом, можно ли рисковать, оставляя тебя в живых? Но я возразила: твоя смерть может быть тем самым событием, которое необходимо для… для чего? — от ее решительности почти ничего не осталось; она одиноко стояла, окруженная туманной стеной водопада. — Мы не знаем. Я думала — с какой радостью я думала, когда ты вернулся ко мне, — что ты будешь мечом моей победы. Теперь я не знаю, кто ты. Что бы я ни сделала, все может привести к краху. Или принести успех — кто знает? Я знаю только, что ты — судьба и что я очень хочу спасти тебя. Ты позволишь мне?
Локридж посмотрел в колдовские зеленые глаза.
— Они в далеком будущем были правы, — сказал он, испытывая острую жалость. — Знание судьбы превращает нас в рабов. Ты слишком хороша для этого, Сторм. Или нет, не хороша — и не плоха; может, тут даже не какое-то человеческое качество, нет, — но с тобой не должно было бы так случиться.
Слезы ли он увидел? Из-за дождя он не был уверен. Во всяком случае голос ее был тверд:
— Если я решу, что ты должен умереть, я сделаю это сама, быстро и аккуратно; и ты будешь погребен в дольмене, в том, где ворота, — с воинскими почестями. Но я очень надеюсь, что в этом не возникнет необходимости.
Борясь с колдовством более древним и могучим, чем силы, данные ей ее извращенным миром, он спросил:
— Пока я жду, могу я попрощаться или поговорить с несколькими друзьями?
Тут ее гнев вырвался наружу. Она с силой воткнула посох в грязь и закричала:
— Аури! Нет! Завтра ты увидишь ее свадьбу — вон там, в лагере. Мы поговорим с тобой после, и тогда посмотрим, действительно ли ты тот жалкий идиот, которого из себя строишь!
Резко повернувшись, так, что взметнулись ее мантия и плащ, она пошла прочь от дома.
Эскорт последовал за ней. Уитукар отстал от него. Караульный попытался остановить его, но Уитукар оттолкнул его, подошел к двери и протянул руку.
— Ты по-прежнему мне брат, Малькольм, — сказал он своим грубым голосом. — Я поговорю с Ней о тебе.
Локридж пожал протянутую руку.
— Спасибо, — пробормотал он. В глазах его стояли слезы. — Ты одно можешь для меня сделать: будь добр с Аури, хорошо? Позволь ей остаться свободной женщиной.
— Насколько это будет в моих силах. Мы назовем сына в честь тебя и станем делать жертвоприношения на твоей могиле, если до этого дойдет. Но я надеюсь, что нет. Да будет с тобой удача, друг.
Ютоаз ушел.
Локридж сел на топчан. В задумчивости смотрел он на дождь; мысли его были долгими и горькими и никого больше не касались.
Ближе к полудню ливень прекратился, но солнце не выглянуло. Вместо этого начал подниматься туман, и мир за стенами превратился в серую, мокрую, бесформенную массу. Иногда слышались голоса, конское ржание, мычание коров, но звуки были глухими и отдаленными, как будто жизнь отодвинулась от него. Воздух был таким холодным и сырым, что в конце концов Локридж снова забрался под одеяло. Усталость сморила его; он уснул.
Ему снились странные сны. Когда он проснулся — понемногу, дюйм за дюймом сбрасывая сон, — он не сразу понял, что уже не спит: действительность и то, что ему привиделось, запутанно переплелись в его сознании. Он потерпел кораблекрушение в океане, черном, словно волосы Сторм; мимо пролетела Аури, выкрикивая имя его матери; звук рога призывал гончих псов; он погрузился в зеленую глубину и услышал звон кующегося оружия, с трудом вырвался назад — туда, где сверкали молнии; его поразило раскатом грома, и —
