они добрались сюда так быстро. Боги знают, скорость пехоты градани достаточно часто удивляла нас в прошлом, но даже это не подготовило меня к этому. Они, должно быть, буквально бежали всю дорогу!

- Они так и сделали, - тихо согласился Ханал. - Ну, Кровавые Мечи скакали, но все до единого Конокрады бежали.

- Я знаю, - сказал Келтис и снова покачал головой. - Мне просто трудно в это поверить. Но, кроме того, я достаточно хорошо узнал принца Базела, чтобы понять, что он, должно быть, точно понимал, насколько опасно для градани подходить так близко к раненым скакунам. Особенно без кого-то вроде Вэйлэсфро, кто мог бы поговорить с ними за него.

- Это было более опасно, чем даже вы можете себе представить, сэр Келтис. - Молодой голос Ханала был мрачен, и он на мгновение отвел взгляд. - К моему вечному стыду, я сомневался, что принц Базел действительно был защитником Томанака. Хуже того, я был готов ненавидеть его, даже если бы он был защитником. Но он никогда не колебался. Он знал, что мы теряем их, что никто из них не выжил бы, если бы он дождался вашего прибытия... и что каждый из них был наполовину безумен от ужаса, боли и яда, действовавшего на них. Они тоже не видели защитника Томанака, милорд. Они видели градани-Конокрада, и я до сих пор не понимаю, как он удержал их от того, чтобы втоптать его в грязь. Но он это сделал.

Молодой человек оглянулся на сэра Келтиса, его глаза сияли от удивления.

- Сначала он исцелил Гейрфрессу. И не только ее раны, милорд. - Он медленно покачал головой. - Он исцелил ее душу, вызвал ее обратно из Тьмы и вернул ей саму себя. Я не всадник ветра, но у меня есть прикосновение - слишком слабое, чтобы тренировать его, но прикосновение - к таланту мага-целителя, и я почувствовал то, что он сделал. Это было совсем не похоже на то, что сделал бы маг-целитель. Это было... это было... Я не знаю слов, чтобы описать, что это было, сэр Келтис, но он предложил себя тому, что поглощало ее. Он взял все это на себя вместо нее, а затем он - и Томанак - отобрали это у нее и уничтожили.

Сын лорда Идингаса снова покачал головой.

- Ему потребовалось все, что у него было, чтобы направить достаточно силы Бога, чтобы сделать это, милорд. Любой дурак - даже такой, как я, - мог бы это увидеть. Точно так же, как мы все могли видеть, что он держался на ногах только благодаря мужеству и упрямству после того, как исцелил ее. А потом, каким-то образом, он сделал это снова. И снова, и снова - тринадцать раз, милорд. Не останавливаясь на отдых. Пока он не исцелил каждого... до последнего... из них.

- Я думаю, это чуть не убило его, - очень тихо сказал Ханал, глядя на свои руки, которые двигались по шерсти чалого жеребца. - Я думаю, что это могло убить его... и что он знал это. И он градани. Не сотойи, а градани.

- Я знаю, - ответил Келтис через мгновение. - И это, вероятно, говорит о том, чего мы предпочли бы не слышать о себе, что мы так удивлены его действиями. Кем бы еще он ни был, лорд Ханал, он также защитник Томанака. Почему-то я сомневаюсь, что у Томанака есть привычка брать защитников, независимо от их расы, которые являются кем угодно, только не экстраординарными людьми.

Он разговаривал с Вэйлэсфро и жеребцом Беар-Ривер, за которым ухаживал Ханал, а также с наследником Уорм-Спрингс. И присутствие Вэйлэсфро в глубине его сознания говорило ему, что скакун прекрасно это понимал.

- Да, милорд, - серьезно кивнул Ханал, - и это именно то, чем он и другие градани из Ордена являются - людьми. Элфар был прав насчет них, когда сказал моему отцу, как тяжело им пришлось, чтобы добраться сюда. И я не думаю, что кто-нибудь из нас когда-нибудь забудет, как принц Базел исцелял скакунов.

- Нет, не думаю, что ты это сделаешь, - согласился Келтис и посмотрел вверх, когда Вэйлэсфро повернул голову, чтобы встретиться с ним взглядом. - И, подозреваю, скакуны тоже, - сказал всадник ветра.

Глава двадцать седьмая

Сэр Келтис оторвал взгляд от уздечки у себя на коленях, когда в конюшню вошел Базел. Всадник ветра дружески кивнул градани, затем вернул свое внимание к уздечке, накладывая маленькие аккуратные стежки на перемычку на нос. Он почувствовал, как Базел устроился на трехногом табурете рядом с ним, но продолжал концентрироваться на починке уздечки.

- Я считал, - прогрохотал Базел через мгновение, - о том, что всадники ветра не стремятся использовать уздечки.

- Мы этого не делаем, - согласился Келтис. Он установил еще один стежок и критически изучил его, затем перевернул кончиком пальца соединенный край бордюра. - Вэйлэсфро оторвал бы мне руку по локоть - и правильно сделал, - если бы я попытался вложить ему в рот что-то подобное удилам, принц Базел. Он пожал плечами. - На самом деле, они носят хакаморы только для того, чтобы дать нам место, где можно носить свои украшения.

- Да?

- Конечно. - Келтис усмехнулся. - Скакуны невероятно тщеславны, ты же знаешь. Почти так же плохи, как твой друг Брандарк! Вот почему все мы пользуемся этими большими серебряными раковинами на наших седлах "официальной одежды". Их хакаморы - всего лишь повод для большего количества серебряных украшений, хотя некоторые из них, например, Вэйлэсфро, тоже любят вешать на них колокольчики. Но нам и в голову не пришло бы надевать на них вожжи! На самом деле, это одна из вещей, которая сводит с ума других кавалеристов, когда они впервые сталкиваются с всадниками ветра.

Он снова усмехнулся, на этот раз более неприятно.

- Наши скакуны знают, что им делать, так же хорошо, как и мы, и думают вместе с нами в бою. Нам даже не нужно говорить друг другу, что у нас на уме, на словах. И тот факт, что нам вообще не нужны поводья, просто случайно оставляет обе наши руки свободными для того, чтобы делать... неприятные вещи другой стороне.

- Да, я могу это видеть, - сказал ему Базел с ответным смехом. Затем он погрузился в молчание, и Келтис вернул свое внимание к сбруе, которую он чинил