Она была и груба, и ласкова одновременно. То – очень нежно поглаживала его, то стискивала чуть не до боли. И член, и задницу, и бедра. Особенно больно тянула за соски.

«Да, еще одна… не совсем адекватная! Ну-у-у… хочешь грубо? Ай, бля… Будет тебе грубо!».

Иван вылез и ванны, стал обтираться поданным Риткой полотенцем. Потом откинул его, повернулся и грубо подтянул к себе женщину:

- Хочешь за щеку? – и тоже – глаза в глаза!

Ритка, не открывая взгляда, облизала губы и прошептала:

- Хочу… Очень хочу! Только… сначала Елена. А я… просто посмотрю… сначала.

- А выдержишь... ждать-то?

- Не знаю... Но... Я все хочу! Только… потом… второй буду. Так Лена… попросила.

Иван грубо поцеловал ее, буквально вцепился в губы. Ритка застонала, а когда он отпустил ее, сказала:

- Вань… ты ошибаешься. Грубо… это Лене нравится. А я… по-другому люблю.

- Ну, где Вы там?! – послушался требовательный голос Завадской, - Марго! Ну в чем дело? Или собралась все сливки снять? Идите к столу…

Ритка засмеялась и повторила, глядя на Косова:

- Сливки снять… Дашь мне попробовать… своих сливок?

- А это ты с Леной договаривайся… Самые первые сливки – самые вкусные, да?

Женщина улыбнулась, снова облизала губы и ничего не ответив, подхватив с пола халат, вышла из ванной.

Они сидели рядом за столом – Лена и Рита, попивали кофе и смотрели, как Косов жадно поглощает бутерброды, запивая их чаем. После ванны что-то аппетит проснулся! Лена покуривала, с улыбкой глядя на него.

- Хватит лопать! – прошипела Ритка, - Как с голодного края! Лучше кофе выпей… побольше. Ты знаешь, Лен, похоже этот парнишка решил нас с тобой сегодня «прокатить»! Сначала он воды холодной в ванну напустил, говорит – «чичирка» съежится и ничего у Вас не выйдет! Теперь вот… лопает, как в последний раз. Сейчас обожрется, станет сонным и вялым!

Завадская засмеялась:

- Ну… это он зря! Все равно ничего у него не выйдет! Куда ему против нас, таких красивых и умелых? Неужеои мы не сможем растормошить его? Хотя… Вань! Ты это брось, если чего задумал. Спать там завалится… Мы так долго ждали… Не обижай!

Потом он пил кофе с коньяком, курил.

«Не… однозначно – Елена красивее! И фигурой, и лицом. Ритка… она какая-то вся хищная. И более поджарая, мускулистая! Во! Ей бы в том «Ван Хельсинге» играть – типаж один в один!».

Когда Завадская пошла в зал, Ритка снова наклонилась к нему:

- Слушай! А может… тебе порошочка дать? Ну… как Лена иногда – носик припудрить?

Косов отмахнулся:

- Не! Не пробовал этого никогда, и не собираюсь! Как говорится – не жили богато, и не хер начинать!

Ритка удивилась:

- Что? Вообще никогда не пробовал?

- Ну… шалу курил как-то… «гаш» - тоже. А марафет – нет, и не предлагай!

Он зашел в зал, подошел к стоящей у радиолы Елене, приобнял ее за плечи сзади:

- Сударыня! Не соблаговолите ли пройти… в койку?

- Фу-у-у, Ваня! Какое начало, и такое окончание! Фу!

Он развязал ей пояс халата, снял его с ее плеч, стал целовать ей плечи, шею. Протянул руки и стал поглаживать груди, потом чуть стянул бюстгальтер, и потеребил ногтями соски. Лена охнула, и выгнувшись, уперлась попой ему в пах.

- Что, хорошая моя… Прямо здесь? – он засунул одну руку ей в трусики, стал активно ее ласкать там.

Она застонала, оперлась руками о тумбочку, потом встряхнулась, выпрямилась:

- Пойдем все же в спальню!

Он, не давая сделать ей ни шагу, подхватил ее на руки и понес на кровать. Где была в этот момент Марго – он даже не думал. Да и забыл в тот момент он про нее, как и не было Ритки в квартире!

Положил подругу на кровать, скинул с себя полотенце, намотанное вокруг пояса. Встал над ней на четвереньки и начал целовать – сверху вниз! Сначала губы, потом шея и ушки… Плечи, переход на груди… соскам – особое внимание! Посасывал их, прикусывал, прислушиваясь – как реагирует женщина. Леночка реагировала хорошо, правильно реагировала! Потом пошел ниже. Животик. Тут тоже задержался, действуя то языком, то целуя, а то и прикусывая… слегка. Дальше… дальше – бедра. По внешней стороне – прошлись руки, по внутренней – язык и губы. Вернулся наверх, просунул руки Лене под спину. Она поняла, приподнялась на локтях, позволяя снять бюстгалтер. Вот здесь уже – более предметно уделил внимание грудям. И руки, и язык, и губы. И даже – зубы… но только чуть-чуть, слегка.

И снова вниз… Она сама приподняла бедра, помогла стянуть трусики. И здесь он остановился надолго. Как говорил товарищ Жеглов: «Здесь у него любовь с интересом! Здесь у него – лежбище!». Все так и есть, только с другим смыслом.

Просунул руки под ножки, приподняв тем самым и ноги, и чуток – попу. Руки двинул дальше – к персям! И захватил каждой по соску – прижав их между пальцами. Женщина уже давно постанывала, чуть подрагивала всем телом. Воздействие на соски запустило процесс напрямую – к финишу. И «нижние» губы… ага – тоже чуть прижмем посильнее. Только уже своими губами! Перемежая это с ласками языком… этой горошины. Хотя какая это горошина? Это уже… тоже язычок. Правда совсем небольшой. Подбородком, шеей и даже грудью чувствовал, как обильно текла подруга. Еще чуть-чуть… Вот! Она начала приподниматься на ножках, изгибаться, всхлипывая. А потом и сжала его шею ножками… утробно зарычав.

Иван не ослабевал в напоре до тех пор, пока она не задергалась. Судорожно вскрикивая. И только сейчас заметил, что в углу спальни, в кресле… сидит Ритка. Сидела Рыжая с широко раскрытыми глазами, вцепившись в подлокотники, и крепко сжав ножки. Так крепко, что подрагивала от напряжения.

«Бедолага! Как ей сейчас не хватает… тактильного воздействия! И когда только сюда просочилась? Да тихо так, я и не заметил!».

Косов решил немного похулиганить, подразнить… Он чуть приподнял голову, подмигнул Рите, и дождавшись ее внимания, приподнял правую руку и быстро-быстро начал сгибать-разгибать средний и безымянный пальцы, выпрямив остальные.

Марго сначала непонимающе всматривалась, потом фыркнула и прошептала одними губами: «И без тебя знаю!». Потом немного помедлила, но все же раздвинула ножки и сунув руку