самого пилота. Посади среднего лётчика на самый лучший истребитель, и что? Он всё равно проиграет схватку куда более опытному эксперту на самолёте с менее впечатляющими характеристиками. Сам Ганс Филипп уже считал себя более-менее опытным и сбитые противники подтверждали эту уверенность.

Больше всего он любил именно сражения с вражескими истребителями, это позволяло ему чувствовать себя настоящим охотником, который добывает опасного зверя. А вот атака вражеских бомбардировщиков или сопровождение своих не доставляли Фипсу никакого удовольствия. Эти задания буквально связывали его по рукам и ногам, не давая проявить свою индивидуальность и мастерство в полной мере. Словно великолепного жеребца, привыкшего выигрывать скачки, запрягли в какую-то телегу возить навоз! Нет, он и эти приказы выполнял добросовестно, но всегда старался выбить себе у командира именно «свободную охоту».

Пролетев над городом его звено оказалось над портом и широким пляжем. Даже с такой высоты были видно насколько много англичан и французов скопилось в одном месте. Маленькие точки обозначали сотни машин, брошенных на улицах и пляже из широкой полосы песка. А длинные, извилистые нити, выглядевшие словно червяки, представляли собой тысячи неудачников, которые пытались спасти свои обосранные задницы и попасть на корабли чтобы удрать домой.

Ганс не разбирался в военных кораблях, но вряд ли это были большие крейсера или линкоры. Скорее, что-то более мелкое… Возле них то и дело вздымались султаны воды, то рядом то нет. Это не артиллерия, значит работают ребята с тяжёлых «Хейнкелей-111», пытаясь попасть своими «гостинцами» с горизонтального бомбометания. Дурацкая идея, если честно. С нескольких километров, даже летя группой, трудно попасть в узкий силуэт корабля, учитывая разброс бомб. Если только случайно. А спускаться ниже опасно, британские корабли с их «пом-помами» тут же организуют им горячую встречу. Вот у торпедоносцев больше шансов поразить цель, хотя они и рискуют намного сильнее. Говорят, туда специально отбирают самых отвязных, которым сам чёрт не брат.

Фипс считал себя смелым но не безрассудным. Авианаводчик по-прежнему молчал и поэтому, оглядевшись в воздухе и не увидев британских истребителей, он приказал:

— Хюбнер, это Фипс! Держись со своей парой на «Ханни» три тысячи, смотри за небом! «Индейцы» могут появиться в любой момент! А мы с Отто спустимся вниз, поохотимся. Если увидишь что на нас кто-то заходит, сразу доклад и пикирование! Если на вас то оттягивайся к нам! Приём!

— Понял, Фипс! Удачи внизу! Если что, прикроем вас с Отто! Приём! — ответил лейтенант Густав Хюбнер, двадцатилетний дисциплинированный пилот из Саарбрюккена, ведущий второй пары его звена.

Уже не такой «зелёный» новичок, восемь боевых вылетов, один сбитый «Харрикейн». По званию они равны, но Ганс командир звена а Густав только ведущий своей пары. Сначала, когда его только назначили к Фипсу, тот обращался к нему строго по уставу, называл «Господин лейтенант!», но он быстро ввёл новенького в курс дела. Объяснил, что пока тот станет по уставу докладывать о «Спите» на хвосте, его собьют. Поэтому только на «ты» и максимально кратко. В первый день Густав ещё смущался, его большие уши алели от такого злостного нарушения субординации, но уже на второй день привык.

— Отто, за мной! Пора немного разогнать всех этих уток! Приём! — сказал он своему ведомому и, отдав ручку от себя, круто спикировал вниз.

— Всегда рад поохотиться, лейтенант! Приём! — раздался в ответ возбуждённый голос Отто Раппа, уроженца лесистой Тюрингии.

Тот говорил что до войны охотился в своих лесах, и сейчас явно не прочь вспомнить прежние навыки. Правда, дичь другая, да и оружие тоже, зато азарт тот же самый.

Ганса прижало к креслу силой притяжения, зато он обострённо ощутил мощь творения великого Вилли Мессершмитта. Быстрый, лёгкий, удобный «Bf.109E-3» имел и недостатки. Никакой защиты пилота не было, баки не протектированы, а 2-сm пушку, первоначально установленную на машине, пришлось снять из-за проблем с перегревом. В принципе, огня четырёх пулемётов для боёв с вражескими истребителями хватало, но вот против бомбардировщиков уже маловато.

Спуск с двух тысяч занял немного времени и уже на высоте пятисот метров он выровнял машину. Мельком глянул назад, ведомый как привязанный висел сзади, охраняя драгоценную задницу командира. Так, что тут водится сегодня? О, их стало ещё больше!

Со вчерашнего дня Ганс заметил что в водах пролива появляется всё больше и больше всяких мелких кораблей и судёнышек, в основном гражданских. Кишели как червяки в протухшем бульоне. Все они шли к дюнкеркским пляжам, принимали там бросавшихся к ним солдат и возвращались в Англию. Командование Люфтваффе, а в частности эскадры «Зелёные сердца», не обращало на них особого внимания, считая слишком мелкими целями, но сами пилоты, если выдавалась такая возможность, не упускали случая потренироваться в меткости по тихоходным «уточкам». Конечно, такая «победа» не шла в личный зачёт пилотов, но зато как забавно было наблюдать когда десяток-другой бедолаг, уже мысленно поверив в своё спасение, снова оказывались в воде, вынужденные сражаться за свою жизнь! Понятно, это касалось только тех кто сумел избежать пуль истребителей. Остальные тихо и спокойно шли на дно, кормить собой вечно голодных рыб.

На счету самого Ганса было пока всего лишь две посудины. Одна вмещала примерно десяток человек, другая вообще не больше пяти, настоящая скорлупка. Интересно, каким местом думал тот идиот который вышел на ней в море? Хотя, какая разница? Теперь он уже ничего не думает…

— Расходимся, Отто, но не теряем бдительности! — распорядился он, и выбрал себе целью какую-то деревянную посудину с мотором метров в десять длиной, на которой набилось почти двадцать человек.

Она уже успела развернуться и шла курсом на северо-запад, к побережью Англии. Длинный пенистый след на воде бурлил, показывая что судно пытается идти полным ходом. Ну нет, господин-сэр, не видать ему сегодня родного берега!

Пилот убавил скорость, чтобы наиболее удачно выйти на цель, и начал снижаться, заходя с кормы. Упреждение сделал минимальное, скорость лодки была очень мала. Посудина быстро росла в прицеле и палец Ганса лёг на гашетку открытия огня.

На кораблике явно заметили его атаку и засуетились, забегали. Одни начали стрелять из винтовок в воздух, а человек пять, самых трусливых или умных, прыгнули в воду, поплыв прочь. Неведомый рулевой попытался сменить курс, круто переложив руль, но Ганс только улыбнулся, чуть двинув рукой. Цып-цып, уточка… Пожалуй, сотня метров подходящая высота чтобы окатить эту группу неудачников свинцовым дождём. Из-за начинавшегося поворота лодки его самолёт уже не летел строго сзади но Фипс был уверен что всё получится. И,