– За-ни-ма-ют-ся сек-сом, – повторил он таким тоном, что она закашлялась от смеха.

– Ладно, Купер, хорош. – Она бросила на него быстрый, веселый взгляд, ее смех и улыбка поразили его в самое сердце.

– Зато теперь ты не такая серьезная.

– Что? О чем ты?

– Всю дорогу ехала букой, а теперь улыбаешься.

– Может быть. – Она отвернулась, преодолевая соблазн заглянуть в самую глубину манящих ее глаз. – Мне кажется, мы оба еще не привыкли друг к другу и не знаем, как себя вести. Отсюда столько неловкости. Бывать тут наездами – совсем другое дело, мы ведь обычно приезжали в разное время. А теперь мы живем практически бок о бок, да и окружение у нас одно. Я не привыкла к такому соседству с бывшими.

– И много их было?

Бросив на него быстрый и холодный взгляд из-под полей своей шляпы, она отчеканила:

– Вопрос из разряда «Это не твое дело».

– Может, нам стоит составить список?

– Может, и стоит.

Они пробирались сквозь сосны и березы – совсем как тем далеким летним утром много лет назад. Но сейчас их окружал кристально-ясный морозный воздух. И они не тревожились о будущем, как тогда, скорее их тревожило непрошеное прошлое.

– Здесь проходила пума.

Лил пустила свою лошадь по следу – совсем как раньше. У Купа возникло ощущение дежавю – ему привиделась Лил в красной футболке и джинсах, с распущенными волосами, в бейсболке. Ее рука тянулась к его руке… они ехали рядом.

Эта Лил с длинной косой и в дубленке не пыталась взять его за руку. Вместо этого она наклонилась ближе к земле, изучая следы. Но он уловил запах ее волос. Аромат дикого леса…

– И еще здесь проходил олень. Она на него охотится.

– Хорошая работа. Но разве по следам можно определить пол кошки?

– Я всего лишь анализирую знаки. – Теперь она выпрямилась в седле, ее глаза внимательно смотрели по сторонам. – Много царапин на деревьях – значит, это ее территория. Мы несколько раз снимали ее на камеру, прежде чем она ушла. Она молодая. Думаю, еще не достигла брачного возраста.

– Значит, мы выслеживаем девственную пуму.

– Ей что-то около года, – размеренным тоном продолжала Лил. – Взрослая, только начинает осваиваться без матери. Ей не хватает опыта. Возможно, она – мой счастливый билетик. Она как раз то, что я ищу. И она может оказаться потомком той, которую я встретила много лет назад. Может быть, она даже приходится родней Малышу…

– Малышу?

– Это молодой самец пумы, который живет в заповеднике. Я обнаружила Малыша и его сородичей в этом секторе. Вдруг их матери были однопометницами?

– Должно быть, семейное сходство налицо.

– Не только полицейские пользуются анализом ДНК, Купер. В этом моя цель. Узнавать, как они перемещаются, пересекаются, собираются вместе, чтобы спариться. При каких условиях самки могут вернуться к старому логову, к месту своего рождения. Это интересно.

Она снова остановилась на краю пастбища.

– Олени, лоси, буйволы… Да тут целый шведский стол, – сказала она, указывая жестом на следы на снегу. – Вот почему мне может повезти.

Она соскочила с лошади и подошла к грубому деревянному ящику. Привязывая свою лошадь к дереву, Куп вслушивался в бормотание Лил и разобрал в нем еле слышное ругательство.

– Камера не сломана. – Она подняла с земли разбитый висячий замок. – И дело тут не в погоде или в диких зверях. Это чьи-то шуточки. – Она сунула сломанный замок в карман и наклонилась, чтобы открыть верхнюю часть ящика.

– Фокусы. Разбить замок – открыть – выключить камеру. Вуаля!

Куп изучал ящик и его содержимое.

– Сколько кадров она делает?

– Эта камера? Около шестисот. И да, я тоже не знаю, почему он ее не взял. Просто дурачился.

«Может, и так», – подумал Куп. Но это дурачество смогло заманить ее сюда, и она приехала бы одна, если бы не его порыв последовать за ней.

Он бродил немного поодаль, пока она перезагружала камеру, а затем вызывала базу по рации.

У него не было ее способностей следопыта, он не умел считывать знаки, и не было смысла притворяться, что это не так. Но зато он видел отпечатки ботинок. Кто-то кружил поблизости: следы то появлялись, то исчезали. Они пересекали луг и терялись в противоположной от них стороне, в чаще деревьев.

Судя по размеру ботинок и длине шага, он оценил бы рост предполагаемого вандала примерно в шесть футов[13]; размер ноги – в интервале между 10[14] и 12. Но для того, чтобы убедиться в этих выводах, мало было прикинуть на глаз.

Он осмотрел равнину, деревья, кустарник, скалы. Он знал, здесь было множество мест, где можно было бы разбить лагерь: несколько парковых зон, несколько частных. Много мест, где можно осесть, ни с кем не пересекаясь.

Кошки – не единственный вид, который преследует и ждет добычу в засаде.

– Камера снова работает. – Лил изучала следы вокруг, как и Купер. – Кто-то хозяйничал как у себя дома, – прокомментировала она следы, затем подошла к куску линялого зеленого брезента, прикрепленному к земле. – Надеюсь, он не испортил клетку.

Она отцепила брезент и откинула его назад. Клетка была цела; ей недоставало лишь дверцы, которую она как раз и привезла с собой.

– Мы снимаем дверцу на всякий случай. Чтобы никто не украл. И на случай, если животное из любопытства залезет внутрь, а потом не сможет самостоятельно выбраться. Я оставляю клетку, потому что здесь большая вероятность кого-то поймать. Это проще, чем каждый раз таскать ее туда-сюда. Зимой здесь не так много людей.

Она кивнула головой в сторону движения незнакомца:

– Он двигался в том же направлении, что и мы, пешком, по крайней мере последние полмили.

– Это я и сам понял. И прошел он намеренно так, чтобы не попасть в объектив камеры.

– Стесняется, должно быть. Раз уж ты здесь, помоги мне все установить.

Он тащил клетку, а она тем временем доставала дверцу. Стоя на краю луга, он наблюдал, как она прилаживает ее к клетке быстрыми, отработанными движениями. Она несколько раз проверила ловушку, затем наживила ее окровавленными кусками говядины.

Потом засекла время и кивнула.

– Чуть больше двух часов до наступления сумерек. Если она охотится здесь, приманка должна привести ее сюда.

Протерев окровавленные руки снегом, она надела перчатки.

– Мы можем наблюдать из лагеря.

– Вот как?

– Передовые технологии к нашим услугам, – усмехнулась она.

Они начали возвращаться к лагерю, но Лил свернула в сторону; как и предполагал Куп, она принялась внимательно изучать следы незнакомого пришельца.

– Он пересек территорию парка, – сказала она. – Следуя логике, можно предположить, что он собирается попасть на главную тропу. В одиночку, пешком.

– Мы можем попробовать выследить его, но в конце концов ты просто запутаешься в разных цепочках следов.

– Вс равно нет смысла. Он не вернулся туда, откуда начал, а пошел дальше. Возможно, это кто-то из любителей экстремального туризма. Поисково-спасательная служба нашла этой зимой две заблудившиеся группы – папа рассказывал мне. Люди думают, будто знают, что это такое – зима в дикой природе. Но это не так. Большинство понятия не имеют, что она представляет собой на самом деле. А вот он, я думаю, хорошо осведомлен. Ровная походка, ровный темп… Он местный.

– Ты должна обратиться в полицию насчет камеры.

– И что я скажу? «Офицер, кто-то сломал мой десятидолларовый замок