необходимых для назревавшего экономического роста оборотных средств на деле происходил их отток в пользу Османской империи и временно потерянного для европейцев Дальнего Востока. Пессимистичный взгляд на проблему открывал неприглядную ретроспективу, и только экстренное вливание золота и серебра могло спасти Европу от наступления «Нового Средневековья». Таким образом, поиск морского пути в Индию, приведший к началу эпохи Великих географических открытий, в действительности был лихорадочным поиском денег.

К счастью для Европы, технический прогресс в одночасье и кардинально перевернул большую торговую игру и поставил теперь уже османов в неудобное положение. Изобретенное португальцами судно нового типа – каравелла – позволило им вновь выйти на индийский рынок и, более того, пустить весь поток дорогих дефицитных товаров в обход турецкой блокады. Новая «дорога пряностей» вкупе с новым же Великим шелковым путем отныне проходили вдоль западноафриканского побережья до Лиссабона, моментально превратив португальскую столицу в богатейший город Старого Света.

Изменение привычных маршрутов изменило баланс сил и внутри самой Европы. Открытие Васко да Гамы заставило Венецию «оцепенеть от ужаса», ведь уменьшение роли Средиземноморья как главного торгового пути означало неизбежный скорый упадок торговых республик. Итальянские купцы спешно переводили капиталы на север, что, в свою очередь, привело к образованию не только новых экономических связей, но и новых форм торговых отношений. Так, в 1506 году в Антверпене открылась первая в Европе биржа, под сводами которой могли разместиться и всласть отдаться своему ремеслу сразу несколько тысяч негоциантов, для чьих торговых операций тоже, кстати, требовались новые деньги.

Таким образом, американские рудники не просто обогатили горстку испанских феодалов, они оказали огромное влияние на всю европейскую историю. Разумеется, оценка степени и характера такого влияния вызывает великое множество споров. Так, профессиональные экономисты, поборники количественной теории денег, уверяют, будто зависимость бурного экономического роста Европы от вливаний американского золота сильно преувеличена. И с точки зрения реалий XXI века они отчасти правы. Однако их оппоненты-историки не менее обоснованно указывают, что попытка измерять экономику пятисотлетней давности аршином современной финансовой системы противоречит ведущему принципу исторического исследования – принципу историзма. Кроме того, невозможно отрицать, что последовавший сразу за разграблением индейской Америки XVI век действительно был для Европы веком процветания, тогда как даже временное прекращение поставок золота и серебра в первой трети XVII века совпало с падением товарооборота и умеренным кризисом…

Как бы то ни было, внезапная смена торговых приоритетов и легкий доступ к оборотным средствам, очевидно, позволили и отстающим игрокам сделать неожиданный рывок вперед. Богатства Нового Света пополнили казну многих европейских государств, в том числе и прямых противников Испании. Иронично, что способ, каким они получили доступ к американскому золоту, не слишком отличался от методов самих конкистадоров – иными словами, конкуренты попросту грабили испанцев!

Ярким примером может стать деятельность английских пиратов, в особенности «укротителя иберийского льва» сэра Фрэнсиса Дрейка. 26 сентября 1580 года его флагман «Золотая лань» возвратился в Плимут, не только завершив первое английское кругосветное плавание, но и доставив в Англию драгоценностей с американских рудников на более чем полмиллиона песо, сто тысяч из которых принадлежали лично испанскому королю. По очень приблизительным оценкам, стоимость привезенных Дрейком сокровищ превышала двухлетний бюджет английского королевства. Эти средства позволили полностью погасить внешний долг государства, учредить Левантийскую, а впоследствии и знаменитую Ост-Индскую компании – основу колониальной мощи будущей Британской империи[129].

Экспедиция Дрейка имела огромное значение не только для его родины. Адмирал если и не был первым, кто завез в Старый Свет картофель, то как минимум способствовал распространению в Европе этой сельскохозяйственной культуры. В Германии некогда даже стоял памятник, изображавший пиратского адмирала с цветком картофеля в руке. Надпись на монументе гласила: «Сэру Фрэнсису Дрейку, распространившему картофель в Европе. Миллионы земледельцев мира благословляют его бессмертную память. Это помощь беднякам, драгоценный дар Божий, облегчающий горькую нужду».

Говоря о вывозимых испанцами из Нового Света ценностях, которые круто изменили сначала европейскую, а затем и всемирную историю, не стоит забывать о появлении новых товаров: картофеля, табака, кукурузы, какао, ванили, коки и т. д. и т. п. Так, внедрение картофеля и кукурузы повысило производительность сельскохозяйственной сферы настолько, что появилась возможность высвободить часть занятых на производстве продуктов питания рабочих и перенаправить их в другие отрасли экономики, в частности на ускорение развития зарождавшейся промышленности. «Не будь картофеля, не было бы и капитализма!» – уверял германский историк и политик Фридрих фон Раумер.

Кроме того, создание испанскими колонистами новых рынков даже знакомых и привычных товаров зачастую оказывало серьезное влияние на расклад политических сил Старого Света. Например, появление огромных плантаций сахарного тростника на Антильских островах свело на нет экономические преимущества от завоевания османами в 1517 году Египта, который долгое время был главным поставщиком сахара. Так, помимо смертельного отравления османской экономики дешевым перуанским серебром, неожиданное разрушение испанцами еще одной вражеской монополии ускорило падение турецкой империи… Что, в свою очередь, дало резкий толчок к развитию ряда европейских регионов. И т. д. и т. п.

Разумеется, постоянные вливания денежной массы и ускорение денежного оборота не могли не вызвать небывалой для Старого Света инфляции, известной под названием «революция цен». К началу XVII века цены – прежде всего на продовольствие и товары первой необходимости – поднялись в Англии вчетверо, во Франции потребительская корзина подорожала в 2,5 раза, а в Италии – вдвое. В самой же Испании цены выросли почти в пять раз! «Я узнал здесь поговорку, – писал в 1603 году французский путешественник по Пиренейскому полуострову: – “Все в Испании дорого, кроме серебра”».

Но если промышленно развитые страны получали от повышенной инфляции прибыль, то для по сути аграрной Испании критичный разрыв между производственным потенциалом и покупательной способностью означал неизбежные – и большие! – убытки. Какое-то время американские сокровища и военно-политические успехи скрашивали картину и маскировали реальное положение дела, но при всем внешнем благоденствии XVI столетие для Испании стало веком подспудного регресса.

Дорожала не только еда или промышленные товары, стремительно дорожало главное хобби Габсбургов – война. Непрекращающаяся конфронтация с Францией, Нидерландами, Османской империей, германскими протестантами, алжирскими пиратами и т. д. ставила богатейшую империю планеты… на грань банкротства. Да, в испанских портах беспрестанно разгружались тонны и тонны перуанского серебра, жемчуга, пряностей и прочих товаров, но на деле лишь малая часть этих сокровищ доставалась королевской казне. Исследование испанских монет при помощи спектрометра выявило удивительный факт – заметные примеси американского серебра появились в чеканке метрополии лишь с начала XVIII века, в правление Филиппа V! Десятилетиями, пока соседи завидовали удаче и богатству испанцев, родина надменных конкистадоров из «империи, над которой никогда