- Дарья? Ты о чем задумалась? Мы что-то забыли?

- Нет, - мотнула я головой. – Хотя может просто еще не вспомнила.

- Что забыла, - глянула, сдвинув брови, в нутро своего стакана с дымящим чаем Бозена. И правда, плохо протопили наш возок. Иначе пар так обильно не валил бы. – Я в твой список добавила еще и Тюху с главной конюшни. Он отцу своему частно приходит из города помогать, - не изменив направление взгляда, проговорила девушка.

И теперь под текстом «Распоряжения о бесплатном столе для всех несовершеннолетних, работающих в замке и на его территории», было уже пятнадцать детей. А еще лично у Зубка появился полноценный спальный комплект с двумя теплыми одеялами и новая одежда для холодов… Но, не от этого на душе так беспокойно. Не от этого.

К обеду первого дня в пути нашем случился казус. Наш личный кучер, серьезный, как гора и как она же огромный мужчина по имени Струк, так и сказал нам, когда мы все вчетвером, кутаясь в палантины, выкатились из возка:

- Казус. Но, потихохоньку до Первой хазы с перемотанной оглоблей мы доползем.

«До Первой хазы»… Не знаю, кривобокость это внутреннего моего переводчика или просто веселое совпадение, но «хазами» в Крайлабе назывались вполне приличные полу-конторы – полу-гостиницы, напоминавшие российскую дореволюционную сеть почтовых перекладных. Стояли такие хазы через каждые тридцать-сорок вершей пути по всем трем главным трактам личных государевых земель и использовались в основном для грузоперевозок, по ходу которых могли заменяться и повозки, и лошади. И системе этой лет уж сто. Но основательно развил ее и так же рьяно использовал лишь господин бывший управлей, Павол Усмиряй.

Струк не обманул. Мы доползли. В последние верши жадно глядя как приближаются, постепенно заслоняя собой все пространство вокруг, снежные вершины Пыхтюхской горной цепи. А лес, казавшийся совсем недавно величественно высоким, выглядит теперь мелким пожухлым кустарником на фоне этакой каменной мощи… Знакомое еще по прежнему моему миру двойственное ощущение ничтожности собственной и близкой причастности к чему-то великому, вечному… Вот меня понесло.

Но, прямо на крыльце Первой хазы моментально же отпустило:

- Ох, простите, Владетельная госпожа!

Юркая мужская фигура, выскочившая прямо перед нами из сеней дома, без оглядки поспешила укрыться за ближним углом.

- Успел, - подавил тихий смешок Хонза, сопровождавший нас с Бозеной.

- Перевухов сын, - выдохнула, глядя с прищуром вслед мужчине, моя содружница.

Пункт «Казначейский шпион» в плане двух первых суток пути начал свое осуществление. И мы, по очереди переступая порог, вошли в дом.

Внутри Первой государевой хазы царил полумрак и почти уличный холод. Массивная круглая печь в самом центре гулкого зала если и топилась когда-то, то точно не в последние дни. У дальней выбеленной стены темнел вполне казенный гарнитур: пара деревянных диванчиков и письменный стол. Однако, из углов ощутимо несло запустением - сырой пылью, а на окнах во много слоев проглядывались лихие морозные узоры. Я даже ностальгически залюбовалась. Узорами, не горшком с засохшей геранью на ближнем из подоконников. И всего-то на мгновение, что уж там, пока из внутренней двери к нам не выглянул низенький и крайне растерянный мужичок.

- Назовись! – моментально гаркнул Хонза. Да так, что мы с Бозеной едва сдержались от синхронного прыжка под потолок. – Перед тобой Дар Государя Бохаслава, Владетельная госпожа Дарина, и дочь Рексана Мирного, преславная княжна Бозена.

На мужичка без жалости взглянуть стало невозможно. К его немалой растерянности прибавился такой вселенский страх, что в пору нам троим бежать на улицу и оттуда уже на безопасном расстоянии умоляющими криками доказывать ему, что это – не конец света! Нет!

- Добей меня танцем, - почему-то вместо всего перечисленного именно это на язык мой и прилетело… Умно.

Но, чудо! Мужчина отмер. Вдохнул, растопырив широкие ноздри на веснушчатом носу. И со звучным стуком грохнулся коленями об пол:

- Простите меня! Ради Матери-кормилицы Маики! Ради Заната-покровителя и памяти прежних моих служилых годов!

- И танца не надо, - пораженно произнесла моя содружница…

А грех сей, громогласно требующий прощения, так зарождался. Почти обыденно и… увольнением со службы Павола Усмиряя. Нет, сначала, шестидёвы две, жизнь обычная еще катилась по широкому Морскому тракту. Выполнялись старые торгово-обменные договора и совсем уж срочные дела (довести из Вошки до Хлавна скоропортящийся товар, гостей на свадьбу из села в село). Господин управлей не запрещал наём лошадок и повозок под такие нужды, ведь жить то надо, а при наместнике не сильно весело жилось. Но! Главное, чтоб ты по первой же требе от Государевой управы запряг и подавал. Запряг и подавал!

Ну а теперь и в конюшне Первой хазы и на хоздворе лишь ветра живут. Лошадки и повозки – в новом частном деле. Вот о первых у местного усмотрителя, господина Габы, душа особенно болит. И сердце ломит: как они там?

- А где «там»? – совсем уж сурово по ходу жгучей исповеди мужичка нахмурилась наша любительница лошадей.

Тот тяжело вздохнул:

- Три верши с небольшим в сторону моря слева старые конюшни Обрепка. Он помер, сыновья в столицу съехали, лошадей племенных продали. И мои то рыженькие сначала снег счищали с тракта, теперь не знаю куда их… О-ох. В поля, наверное, или… - тут он замер и глазами мокрыми неожиданно прошелся по потолочным балкам. – не знаю, великие госпожи и господин воевода.

- Убью, - подскочила с дивана, вдруг, Бозена.

Я вслед за ней:

- Хорошая моя, погоди. По-годи, - и обхватив за плечи, усадила грозно пыхтящую содружницу на место. – Вначале надо разобраться… - задумалась, вспоминая все перечитанные мною за последний срок Распоряжения, Указы и Приказы, подписанные с той поры, как Боха «у руля страны». – Значит, система… Раньше, при управлее, тракт вы, господин Габа, от снега чистили в стужье, а в жарье поддерживали чистоту на нем по долгу службы, так? – мужчина медленно кивнул, я прикусила нижнюю губу. – Угу. Каждая хаза отвечала за свой трактовый участок. И лошадей с повозками для госнужд вы тоже предоставляли бесплатно и сразу. А на обеспечении чьем все ваше хозяйство было?

- Ну так, - развел руками усмотритель. – при прежнем Государе на полном его довольствии мой предшественник жирел, а при господине наместнике на жалование только и хватало, да и то