Шрифт:
Закладка:
Впервые в жизни на мои руки пала кровь, и это состояние мне нисколько не понравилось. В дверь застучали, раздался голос Тимоши:
— Вашбродь! Вас вызывает Его императорское высочество! Незамедлительно!
Выскакиваю, Тимоша накидывает мне на плечи простыню, а сам бросается за мундиром. Бельё уже лежит на стуле аккуратной стопочкой. Натягиваю трусы, тельняшку, Тимоша уже подаёт бриджи. Мотаю портянки, ноги ныряют в сапоги, Тимоша помогает надеть мундир и портупею с уже пристёгнутой кобурой. Кивер на голову и к зеркалу — контроль внешнего вида.
— Где цесаревич?
— В своём кабинете. Сказали, что будут совещаться.
— А по какому поводу, что случилось?
— О том не ведаю. Примчался гонец из Царского Села, докладывал приватно.
— Ладно. Чувствую, что всё не просто так, мчись в полк, передай командиру, чтобы был готов поднять полк по тревоге. Пусть пришлёт к цесаревичу офицера для связи. Можешь взять моего коня, он должен быть запряжен, Гриша, как я видел вернулся на нём. Беги!
Тимоша усвистал, а я отправился в кабинет Павла Петровича.
В кабинете кроме Павла и Натальи Алексеевны находятся десять человек, все они сторонники Павла, все представители высшей аристократии, все слегка оппозиционны Екатерине. Единственные, кто мне активно не нравится — граф Строганов и граф Разумовский. Строганов блестящий музыкант, но одновременно очень скользкий человек. Ещё мне чертовски не нравится Андрей Разумовский — этот молодой человек вырос полным подонком. Впрочем, моё мнение мало кому интересно, да я его никому и не сообщал. Судя по выражению лиц, все присутствующие, кроме Натальи и князя Куракина, не осведомлены о причинах срочного вызова.
— Капитан Булгаков, рад Вас видеть. — официальным тоном говорит Павел — Рад, что Вы не задержались. Господа! — обращается он уже ко всем — Несколько минут назад гонец принёс мне известие чрезвычайной важности: моя матушка, императрица Екатерина Алексеевна, на охоте упала с коня, и с многочисленными повреждениями доставлена в Царское Село. Посыльный доложил, что императрица ещё жива, но находится в бессознательном состоянии, и ранения ея так тяжелы и многочисленны, что в любой момент она может испустить дух. Мне надлежит незамедлительно ехать в Царское Село для принятия дел и должности. Есть ли у вас предложения и дополнения?
Делаю шаг вперёд:
— Ваше императорское величество! Вы никогда столь срочно меня не вызывали, и посему я, заподозрив неладное, отправил посыльного к командиру Павловского полка. Гонец повёз уведомление, чтобы он был готов поднять полк в ружьё. Попросил командира прислать к Вам офицера связи. Прошу наказания, если сие сделано неверно.
Лицо Павла посветлело:
— Благодарю за службу и предусмотрительность, гвардии полковник Булгаков. Когда Вы направили посыльного?
— Три минуты назад. Он конный, так что полагаю, уже в штабе. Я велел скакать со всей возможной скоростью.
Павел подошел к столу набросал на листе бумаги несколько слов и протянул её мне:
— Пошлите посыльного с сим приказом, чтобы полк в полном составе, конный и оружный выдвигался в Царское Село.
Я выскочил из кабинета и схватил за плечо первого попавшегося офицера, им оказался прапорщик Вредль.
— Иван Карлович, немедленно скачите в полк, передайте сей приказ командиру полка. На словах скажите, что императрица Екатерина приказала долго жить, император Павел Первый идёт получать отчий трон. Вперёд, гвардии прапорщик!
— Слушаюсь, гвардии капитан! — расплылся в улыбке Вредль. Ещё бы. Прапорщик гвардии совсем не чета армейскому!
— Гвардии полковник. — поправил я прапорщика — Сделайте всё должным образом, и я лично посодействую вашей карьере. Но будьте начеку, не доверяйте никому из посторонних.
Вредль посерьёзнел, откозырял и бросился вниз. Через несколько секунд он в сопровождении двух кавалеристов помчались в сторону штаба полка, а я вернулся в кабинет. Павел бросил на меня взгляд, я ответил ему успокоительным кивком, мол, всё в порядке. Павел продолжил речь, которую держал до этого:
— Князь Куракин, Вы не отвлекаясь ни на что, изымаете все бумаги матушки императрицы, даю Вам в помощь полувзвод курсантов полковой школы младших командиров. Это воспитанники полковника Булгакова, можете полностью полагаться на их выучку и верность. Вопросы?
Поднимаю руку
— Если позволите, я имею таковой.
— Задавайте.
— Отрядили ли Вы такой же отряд в Зимний дворец? Там тоже нужно изъять бумаги и опечатать архивы.
— Действительно, чуть не упустил, благодарю Юрий Сергеевич. Граф Разумовский, поручаю Вам сие дело, в помощь отряжаю полковника Булгакова. Полковник Булгаков! Вашей задачей станет также приведение к присяге гвардейских полков. Примите подобающий вид, бумаги Вам подготовят.
Приблизившись вплотную, Павел шепнул мне:
— Юра, следи за ним внимательно.
— Слушаюсь, Ваше императорское величество! — громко отвечаю я.
Спустя короткое время мы с Разумовским выехали в сторону Петербурга. Ехали одвуконь, а с нами взвод гренадеров Павловского полка.
Я одет в повседневный мундир с полковничьими погонами, в чехле на заводной лошади — парадный мундир для поездки по гвардейским полкам. Основная часть личного состава гвардейцев сейчас в летних лагерях, но немало их несёт охрану государственных учреждений в Питере.
Сразу после отъезда даю команду:
— Рысью МАРШ!
И в колонну по три порысили в сторону Питера. Спустя час даю команду сменить лошадей, утомлённых оставляем в каком-то постоялом дворе. Хозяину, который попытался возразить, я, не говоря дурного слова, съездил кулаком в рыло.
— Если хоть одна лошадка заболеет, я тебя, сукин кот, лично повешу. — не повышая голоса предупреждаю наглого халдея.
Снова в седло, и спустя ещё чуть менее часа подъезжаем к Зимнему дворцу. В карауле стоят семёновцы, это хорошо. Почему-то я сильно не люблю преображенцев и измайловцев, а вот к семёновцам такой неприязни нет. В чём тут причина не знаю: по здравому размышлению все они одним миром мазаны, все разбалованные белоручки, в большинстве своём давненько не бывавшие на реальной войне. Ничего! Скоро вы получите суровые уроки любви к Родине!
— Начальника караула ко мне! — с седла командую караульным.
Спустя всего лишь минуту навстречу выходит майор.
— Господин майор, сегодня произошла трагедия: на охоте упала с коня и погибла Её императорское величество Екатерины Алексеевна. Его императорское величество Павел Первый прислал его сиятельство графа Разумовского изъять и опечатать бумаги императрицы Екатерины, а также опечатать личные императорские архивы. Вот мои полномочия.
Протягиваю майору приказ Павла Первого. Майор, бегло прочитав бумагу, возвращает её мне и вытягивается по стойке смирно:
— Господин полковник, ваше сиятельство, извольте следовать за мной!
В кабинете императрицы нас встречает невзрачный мужичонка в блестящем мундире. Вернее так: мужчина внешне высок и статен, лицо правильное, но общее впечатление какое-то неприятное. Ставлю рупь за сто: этот конторский деятель или педофил, или педераст, или ещё какой извращенец. Жизненный опыт учит прикладной физиогномике.
— С кем имею честь? — спрашивает конторский.
Подаю ему приказ и повторяю то, что сказал майору:
— Её императорское величество Екатерины Алексеевна приказала долго жить. Его императорское величество Павел Первый прислал его сиятельство графа Разумовского изъять и опечатать бумаги императрицы Екатерины, а также опечатать личные императорские архивы. Вот мои полномочия.
— Действительный тайный советник Иван Иванович Бецкой — представился мужчина и чуточку помолчав, добавил — Следуйте за мной.
Бецкой вскрыл большой деревянный шкаф и указал рукой:
— Это текущие документы, ожидающие рассмотрения и подписи императрицы. Будете изымать?
— Шкаф кажется надёжным, мы его просто опечатаем. — ответил Разумовский.
Приспособления для опечатывания Бецкой вынул из комода, и шкаф был опечатан тремя нашими личными печатями.
— Вас что-то интересует особо?
— Да. Нас интересует личная переписка Её величества, а главное — проекты и подлинники завещаний Екатерины Алексеевны, а также проекты законов о престолонаследии, если таковые существуют. — сказал я, а Разумовский как-то тоскливо и злобно покосился на меня. Впрочем, это выражение продержалось на его лице буквально несколько секунд, но я успел его отметить.
Бецкой подошел к стене и отодвинул деревянную панель. За ней оказалась стальная дверь сейфа. Из него мы вынули с десяток кожаных папок разной степени наполненности. Отдельно Бецкой подал нам богато инкрустированный ларец:
— Это черновики и подлинники завещаний Её императорского величества.
— Ваше высокопревосходительство, у вас найдутся кофры
