Шрифт:
Закладка:
– Господи, где у тебя неровность?
– Вот тут, – Юрик поднял руку и похлопал себя чуть ниже подмышки, – видите? Тут вот неровно как-то.
– И что ты от меня хочешь?
– Дык выровнять нужно, туда как раз кобура хорошо ложится. Не, кобура у меня есть, и ствол тоже есть, но его зарегистрировать нужно. Он чистый пока, но судьба у него тяжёлая. Зарегистрируйте, а? И разрешеньице бы мне…
– Давай номер.
– А вот. Не извольте беспокоиться. Тут вот всё на бумажечке.
Жанна сказала, что здесь нужна Матильда, но ей вставать ещё дня два не позволят, поэтому она сейчас с ней всё обсудит. Любой телеканал абразивный круг зубами остановит за возможность показать в прямом эфире, как толпа разрывает президента. Осталось выяснить, какой канал будет любым.
33
.
Часам к восьми утра, внимательно выслушав инструкции лечащего врача по ограничению нагрузок и длинную эмоциональную речь Остапина, смысл которой сводился к фразе «Ну на хрена?!!!» я без посторонней помощи оделся и мы спустились к автомобилям. Решили, что должно быть не больше двух машин, а остальная охрана доберётся на место самостоятельно и смешается с толпой.
Эффект неожиданности своё дело знает. Мы появились на площади, не дав организаторам возможности подготовиться. Я не стал кричать в мегафон: «Позовите кого-нибудь из взрослых», а сразу начал говорить.
– Молодые люди! Сюда смотри, о! Значит, так. Всё, что здесь происходит – не в интересах нации. И не делайте вид, что вы меня не узнали. Пока вы тут резвились со своими палатками, до вашего турслёта никому дела не было, но когда вы начали громить магазины и офисы, вы заплыли за буйки. Если бы вы тут стояли просто по зову сердца, разговор был бы другим. А 500 златов в день – это уже участие в попытке государственного переворота за деньги. Слушайте сюда внимательно. Что бы вам ни говорили, после того, что вы тут наделали, вас будут разгонять. Жёстко. Ясное дело, гоняться за рядовыми балбесами по всей стране никто не будет, огребут, в основном, организаторы, те, кто засветился на камерах и те, кто будет хвастаться у себя дома, как они провели тут время. После того, как я отсюда уеду, вы – враги государства и государство на вас отоспится. Я всё сказал.
Мы повернулись к ним спинами, дошли до машины, сели и уехали. И всё это пошло в эфир, А Юрик помчался в сторону Казарова.
Поскольку прежней крыши над головой у нас больше не было, мы приехали к какому-то огороженному кирпичным забором небольшому офисному центру, который Егорыч к нашему прибытию набил охраной. Среди охранников в довольно обширном дворе я увидел Сёму, которого знал ещё по предыдущей работе с Юриком. Я пожал ему руку и поинтересовался, как тут дела, он ответил, что у всех травматические пистолеты и, по опыту майданов в других странах, нужно опасаться бутылок с зажигательной смесью, поэтому на территории находятся две пожарные машины и только что разгрузили второй фургон с огнетушителями. Мы прошли в здание. Там перед огромным, явно переехавшим из «Кризисного центра», экраном сидела Жанна и комментировала происходящее.
– После Вашего отъезда, они какое-то время были в замешательстве, потом организаторы собрали митинг, видите – у них там сцена? Она оборудована аппаратурой, так что их слышно на всю площадь. Сейчас закидывают их лозунгами. О! Видели? Ладно, потом, если будет желание, в записи покажу. Там чувак из толпы речёвку запускает, как будто, спонтанно всё. А вот это уже явно от болельщиков. Видите? «Волна». Да, там задорого люди работают. А-а-а-а!!! Пианино!!! Я ждала, когда его выкатят! Вы стали триггером. Всё, толпа отвлеклась. Что они там поют? Боже! Цой! «Перемен»! И ни у кого же в голове не щёлкнет, что «Перемен» – это про Вас, а не про Тремпольского. Видите? Люди и так не все умом блещут, а в толпе выравниваются по самому тупому. У меня тема диссертации – «Влияние феномена толпы на индивидуума», можете мне поверить. Я с Туниса эту кухню́ изучаю.
– Кстати, о кухне… – начал было я, но из-за спины раздался голос Ирины:
– Здесь в подвале кабак. Временно неработающий, судя по всему, так вот, продуктов подвезли, повар макароны по-флотски на эту толпу соорудить сможет. Мы ждём осаду? Ты же помнишь, милый, если всё закончится хорошо – это приключение.
– А если плохо – уже будет пофигу, закончила Жанна, – у Вашей жены, Максим Евгеньевич, поразительное самообладание. Мало того, что ей выпало жить с Вами, что уже само по себе – не для нервных, её можно в тыл забрасывать, причём без парашюта.
– Парашют в нашей семье – немного больная тема, а в остальном, записывайте: «Можно вывезти девушку из Казарова, но не нужно выводить Казаров из девушки».
– А разве Ирина Викторовна казаровская? Я нигде об этом не видела.
– Она родилась в ГДР, где служил отец, примерно, в годик её привезли в Казаровскую губернию, тогда – ещё область, где жили бабушка с дедушкой, а паспорт и аттестат она получала уже в Стóлице. Поэтому эти пятнадцать лет жизни в документы не попали, – я обнял подошедшую поближе Ирину.
– Тебя не тошнит? – осведомилась жена, – Здесь же кругом люди. Ты точно хорошо себя чувствуешь?
– Да-да, – вмешался Остапин, – давайте уложим президента на диван, даже, если и хорошо.
– Званцев тоже здесь? – спросил я у Егорыча.
– За ним выехали.
– Матильда?
– В безопасности и под охраной.
– Отлично. Значит, в ожидании Васиных успехов, смотрим кино про майдан, других занятий я для нас не вижу. Хотя… Кто руководит обороной?
–Евтушин.
– Он кто?
– Нашей службы охраны начальник.
– Он офицер?
– Бывший майор.
– Чего майор? По какому ведомству?
– МВД.
– Егорыч, я Вас очень попрошу, выйдите, пожалуйста на двор и велите разыскать Сёму. Он из Васиных.
Через пять минут Сёма, отличавшийся поразительной толковостью, стоял возле моего дивана. Я попытался подняться, но Лариса, проинструктированная Остапиным, тут же пригрозила примотать меня скотчем. Я ответил, что скотчем меня лучше залить, результат будет тот же, а понравится мне гораздо больше, но не стал сопротивляться. Извинившись перед парнем, за то, что приходится говорить не на равных, я попросил Сёму пробежаться
