Кстати, тут тоже может быть описание реальных отношений с Натальей Рейс, действительно проживавшей в Киеве на Малоподвальной улице в отдельной квартире, оставшейся ей после развода. Её сестра Ирина была дружна с сёстрами Булгакова и могла бывать в их доме на Андреевском спуске.

В общем, несмотря на все ужасы революции и гражданской войны, девушки заняты вполне женскими занятиями – ищут себе пары. Жизнь продолжается. Это ли не самое оптимистичное послание, содержащееся в «Белой гвардии»?

Как Лариосик похудел

Когда МХТ им. Чехова ставил «Белую гвардию», режиссёр Сергей Женовач взял на роль Лариосика необъятно толстого Александра Семчева, памятного по роли губернатора в фильме «День выборов». Публика была шокирована и даже, кажется, возмущалась – уж очень резким был контраст с хрестоматийным Сергеем Ивановым.

Между тем Женовач (вполне вероятно, не без влияния большого любителя Булгакова Константина Хабенского) действовал как раз в соответствии с авторскими установками.

Валентин Катаев, который находился в сложных отношениях с Булгаковым, но всё же отдавал ему дань уважения, писал об этой ситуации так: «В пьесе “Дни Турбиных” есть образ студента Лариосика. Как скажешь “Лариосик”, так вы сразу увидите худенького тогда Яншина (Актёр, который играл Лариосика в первой постановке МХАТ и со временем действительно располневший. – В. Ст.). А у Булгакова он был задуман как здоровенный неуклюжий детина из провинции, который сразу стал неудобным человеком в доме. Эту комическую фигуру театр сделал совсем по-другому. Яншин и режиссура сделали Лариосика не таким, как написал Булгаков, но не хуже, а, может быть, даже лучше».

Когда «Дни Турбиных» в 1954 году ставил сам Яншин, он пригласил на роль Лариосика молодого Евгения Леонова. Толстым он не был, но сыграть человека нелепого и не соответствующего окружению мог всегда.

Справедливости ради следует отметить, что в «Белой гвардии» не так, чтобы очень много было пояснений к тому, как выглядит Лариосик.

Наиболее обширное описание выглядит так: «видение было в коричневом френче, коричневых же штанах-галифе и сапогах с жёлтыми жокейскими отворотами. Глаза, мутные и скорбные, глядели из глубочайших орбит невероятно огромной головы, коротко остриженной. Несомненно, оно было молодо, видение-то, но кожа у него была на лице старческая, серенькая, и зубы глядели кривые и жёлтые».

Алексей Турбин называет Лариосика «головастиком». В «Днях Турбиных» и вовсе никаких указаний относительно внешности персонажа не было.

В общем, автор относился к Лариону Суржанскому без особой симпатии, и то, что этот трагикомический персонаж получился в итоге симпатичным и даже любимым зрителем, – безусловная заслуга Ильи Судакова и Михаила Яншина в МХАТе, а также Владимира Басова и Сергея Иванова на «Мосфильме».

Процесс «очеловечивания» Лариосика прекрасно описан самим Булгаковым в «Театральном романе»:

«– Пламенная любовь, – продолжал Иван Васильевич, – выражается в том, что мужчина на всё готов для любимой. – И приказал: – Подать сюда велосипед!

Приказание Ивана Васильевича вызвало в Стриже восторг, и он закричал беспокойно:

– Эй, бутафоры! Велосипед!

Бутафор выкатил на сцену старенький велосипед с облупленной рамой. Патрикеев поглядел на него плаксиво.

– Влюблённый все делает для своей любимой, – звучно говорил Иван Васильевич, – ест, пьёт, ходит и ездит…

Замирая от любопытства и интереса, я заглянул в клеёнчатую тетрадь Людмилы Сильвестровны и увидел, что она пишет детским почерком: “Влюбленный всё делает для своей любимой…”

– …так вот, будьте любезны съездить на велосипеде для своей любимой девушки, – распорядился Иван Васильевич и съел мятную лепёшечку.

Я не сводил глаз со сцены. Патрикеев взгромоздился на машину, актриса, исполняющая роль возлюбленной, села в кресло, прижимая к животу огромный лакированный ридикюль. Патрикеев тронул педали и нетвёрдо поехал вокруг кресла, одним глазом косясь на суфлёрскую будку, в которую боялся свалиться, а другим на актрису.

В зале заулыбались.

– Совсем не то, – заметил Иван Васильевич, когда Патрикеев остановился, – зачем вы выпучили глаза на бутафора? Вы ездите для него?»

В этом отрывке Иван Васильевич – К. С. Станиславский, Стриж – режиссёр спектакля Судаков, Людмила Сильвестровна – Лидия Коренева (её Булгаков не любил, но она в «Днях Турбиных» и не играла – в книге Булгакова смешаны эпизоды, касавшиеся истории постановки ряда его пьес, в данном случае – «Кабалы святош»), Патрикеев – Яншин.

Не любил же Булгаков Лариосика по той причине, что ему был неприятен его прототип – Николай Николаевич Судзиловский, действительно живший одно время в доме № 13 по Андреевскому спуску. Он был племянником мужа Варвары Афанасьевны Булгаковой Леонида Карума (прототип Тальберга).

Первая жена писателя Татьяна Лаппа дала ему такую характеристику: «В это время у них (У Карумов. – В. Ст.) жил Судзиловский – такой потешный! У него из рук всё падало, говорил невпопад. Не помню, то ли из Вильны он приехал, то ли из Житомира. Лариосик на него похож». В другом интервью: «неприятный тип. Странноватый какой-то, даже что-то ненормальное в нём было. Неуклюжий. Что-то у него падало, что-то билось. Так, мямля какая-то».

Сам Карум в неизданных мемуарах писал: «В октябре месяце появился у нас Коля Судзиловский. Он решил продолжать обучение в университете, но был уже не на медицинском, а юридическом факультете. Дядя Коля просил Вареньку и меня позаботиться о нем. Мы, обсудив эту проблему с нашими студентами, Костей, Колей и Ваней, предложили ему жить у нас в одной комнате со студентами. Но это был очень шумливый и восторженный человек. Поэтому Коля и Ваня переехали скоро к матери на Андреевский спуск, 36, где она жила с Лелей на квартире у Ивана Павловича Воскресенского. А у нас в квартире остались невозмутимый Костя и Коля Судзиловский».

Историю эту детально разобрал Ярослав Тинченко и установил, что у Карума тут неправильно всё.

Николай Судзиловский был сыном польско-украинского помещика, статского советника (генерал-майора) Николая же Судзиловского. В 1916 году он поступил на юридический факультет Московского университета, но был изгнан за неуспеваемость. Попал в Петергофскую школу прапорщиков, но и оттуда отправлен рядовым в запасной полк. В конце концов, он женился, что дало ему отсрочку от военной службы, а потом случилась Октябрьская революция.

В 1918 году он оказался в Житомире, а в конце ноября, по предположению Тинченко, прорвался в Киев с эшелоном губернского комиссара Андро. Никаким другим поездом он проехать в Киев не смог бы – все дороги были перекрыты восставшими.

Он действительно был богат, но никаких семейных проблем у него не было и никакую телеграмму Булгаковы