— К жене?

— Ну да. Пацан клянется, что не хотел никого сбивать, это все твой брат. Сначала велел тебя задеть, а затем девчонку увидел и как с цепи сорвался. Орал так, что Базаров испугался, что оглохнет.

Так испугался, что решил сбить живого человека? Я не могла избавиться от дрожи, хотя Герман по— прежнему обнимал меня. Если бы я могла, я бы спряталась внутри него от этого ужаса. Перед глазами снова и снова как всполохи мелькали события того утра.

— Он велел ему сбить девушку? — я увидела как ладонь Германа сжалась в кулак. Ощущение было такое, словно вокруг нас заклубилась тьма, мне казалось, я реально видела сгустки черного дыма у своих ног.

— Да, — безжалостно ответил Артем. — Сказал: «задень ее, а лучше сбей».

Я чувствовала, как летела в пропасть и тащила собой вниз Германа.

— Даниз обещал скостить ему все долги и заплатить полляма. Но заплатил триста штук всего. Аид, ты понимаешь, что это пока только слова, никаких доказательств у меня нет.

Герман молчал. Он отложил мобильный в сторону и не говоря ни слова, усадил меня к себе на колени. Я обняла его за шею, пообещав себе, что никуда я сама от него не уйду. Не понимаю, как этот маньяк и психопат Даниз может быть с Германом одной крови!

— Ищи доказательства, Артем, подключи знакомых ментов. Если они гоняли по городу, должны были залететь на камеры. Проверь расходы Даниза.

— Он перешел на нал, босс. Все снимает с карт после того случая с Каролиной осенью прошлого года. Как я понял, Данизу мать дает деньги. Больше, чем ему отчисляет брат.

— Проверь его жену. Где была, что делала последние две недели как минимум. Севе об этом знать не нужно, считай, это мое личное дело.

— Понял. И еще — Даниз в последние дни как шелковый — ни одной на него жалобы. Ночует дома.

— Хорошо. Копай дальше, только аккуратно.

— Аид? — после короткого молчания нерешительно спросил охранник. — Эта девушка, которую сбил Базаров, она сильно пострадала?

Я замерла от этих слов, Герман ласково провел рукой по моей спине, явно желая меня успокоить.

— Пострадала, но жить будет. В чем вопрос, Артем?

— Базаров внятно ничего не объяснил, но, кажется, Даниз знает эту девушку. А значит, может еще раз попробовать.

Герман снова погладил меня как маленькую напуганную девочку. Но именно такой я сейчас себя и чувствовала. Меня хотели убить! И могут попытаться заново!

— Девушка под охраной. Даниз к ней не подберется. Никто ее не достанет.

— Обещаешь? — тихо прошептала я, как только Герман нажал на отбой. — Я думала, что эта история закончилась, твой брат и моя сестра… у них же ребенок скоро будет! Разве можно так сильно ненавидеть, чтобы захотеть убить?!

— Ты просто никого никогда не ненавидела, Кора. Тебе не понять.

— А тебе? — я встрепенулась и пытливо заглянула в черные глаза. — Ты бы мог так сильно ненавидеть, чтобы кого— то убить?

Он ничего не ответил, но я видела как в его глазах вспыхнул холодный огонь. Хищник, вышедший на охоту. К счастью, не на меня. Я поежилась и положила голову на крепкое мужское плечо. В объятиях Германа было спокойно.

— Он ведь не врет? Этот парень, — я прошептала. — Клянусь, мне показалось, он один в машине.

— Мы с Данизом не ладим, Кора. Это все знают, — задумчиво произнес Герман. — Но для таких обвинений нужны доказательства. Хотя можно втихаря пришибить. Никто и не узнает.

Я испуганно замотала головой.

— По мне так лучше отпустить виновного, чем наказать невиновного. У Даниза… у него не все хорошо с психикой, как мне показалось.

— Ты слишком много о нем думаешь, — Герман помрачнел. — Жаль, не нужно было включать громкую связь.

— Интересно, а откуда тогда у Аделины фото твое и твоей подруги, — я решила игнорировать последнюю реплику Германа. — А ведь у тебя появилась охрана, разве это не ее обязанность следить, чтобы никто вот так не смог тебя заснять.

— Этой фотке больше двух недель, Кора. Тогда у меня еще не было охраны. Но откуда фото у твоей сестры я пока не знаю.

— Она соврет, но правды никогда не скажет.

Я сильнее прижалась к Герману — все мои обиды на него как ветром сдуло. И все же моя женская сущность требовала ясности. Данис с Аделиной и их поехавшей крышей пусть подождут.

— У тебя кто— то есть? Постоянный? — я храбро заглянула в глаза Герману, хотя душа от страха спряталась в пятки. — Подруга или любовница или… ну не знаю… ты же… я ничего не знаю об этой стороне твоей жизни!

— Там нет ничего для тебя интересного, — он мягко щелкнул меня по носу. Больно не было, но было обидно. Он вел себя со мной как с неразумным ребенком.

— Ты же не святой!

— Совсем не святой, — он выдохнул мне прямо в губы. — Скорее наоборот.

— Но тогда…

— Впредь не задавай мне таких вопросов, а я не стану давать тебе поводов, — он мягко поцеловал меня в губы, но его взгляд был как и прежде очень внимательным, даже цепким. — Кора, я не приемлю ревность. Запомни это.

— И что это значит? — я попыталась слезть с его колен, но он меня не отпускал. Я была как в ловушке.

— То и значит. Я с тобой.