Пройдя мимо дежурного пункта, останавливаюсь и возвращаюсь, чтобы посмотреть на дверь. На ней висит записка: «Разбудишь – убью».

После секундного замешательства иду дальше. Не каждый день увидишь такое.

– Привет, коллега, – слышу знакомый голос и, обернувшись, вижу, как Йен, выйдя из дежурного пункта, срывает с двери записку.

– Ты ночевал здесь? – посмеиваясь, спрашиваю я.

– Ага. Отлично, кстати, выспался! Грант вчера купил пиццу. Принес мне ее прямо в постель!

Йен идет ко мне, а я укоризненно качаю головой, хотя внутренне смеюсь.

– Возьму свежий комплект одежды, приму душ – а там и на смену пора, – продолжает он. – А ты что здесь забыла? У тебя же сегодня выходной.

– Не могу дома расслабиться, все переживаю из-за мелкой ерундовины.

– Если бы ты спросила, я бы сразу сказал, что размером он не блещет, – зевает Йен. – Но ты сама его выбрала.

Я непонимающе хмурюсь.

– О чем ты вообще?

– О ерундовине Нэша.

– Боже, Йен! – восклицаю, поняв двусмысленность своих слов.

Он поднимает руки.

– Что «Йен»? Это не я вчера говорил разные пошлости!

Жар внезапно обжигает щеки.

– Неужели все было так плохо?

– Нет, местами даже забавно, – смеется он, пихая меня плечом, как это всегда делала Джесс. На мгновение кажется, будто сестра рядом. Приятное ощущение. Очень.

Я, не сдержавшись, говорю:

– Думаю, теперь нас можно назвать друзьями.

Полагаю, мы и правда подружились.

– Видимо.

– Ты как будто разочарован, – поддразниваю я.

– Конечно, разочарован. Теперь мне придется разговаривать с тобой по душам, обсуждать Нэша, быть милым. А ведь я даже не видел тебя обнаженной!

Йен несет такую чушь, что не могу не расхохотаться. Он присоединяется.

– А Нэш уже видел тебя обнаженной?

– До встречи, Йен, – машу ему, уходя дальше по коридору.

– Я еще докопаюсь до истины!

Докапываться не до чего. Но благодаря Йену мои мысли возвращаются к Нэшу, к тому, что произошло.

Перебираю документы, чтобы отвлечься, пытаюсь занять себя делами, но по-настоящему сосредоточиться на чем-то не могу. Поняв это, иду к Рие в палату. Я собиралась поупражняться в сонографии, но от первоначального плана приходится отказаться. Все мысли заняты тем, что произошло вчера вечером и на прошедшей неделе, а в голове крутятся слова Йена и сестры.

Лучше пойду домой.

Хватит думать. Я слишком заморачиваюсь. Надо сделать глубокий вдох и успокоиться.

Я стучу в дверь и захожу в палату Рии.

– Вы были у меня вчера. Я вас видела, – говорит девочка, когда я к ней подхожу.

Чувствую, как губы растягиваются в улыбке.

– А я-то думала, ты меня не заметила. Я подслушивала, как ты читаешь. Мне очень понравилось.

Девочка беззаботно улыбается, несмотря на канюлю в носу, через которую осуществляется подача кислорода, лекарства, которые приходится принимать, слабое сердце. Какая же она сильная.

– Меня зовут доктор Коллинз, но ты можешь звать меня Лорой, – представляюсь я. – Можно с тобой побыть?

Девочка кивает, убирает с лица короткие рыжие волосы и садится прямее. Я придвигаю стул к ее кровати и устраиваюсь рядом.

– Вы мой новый врач?

– Не совсем. Я все еще учусь. Но да, мне можно наблюдать, как проходит твое лечение. Я хотела представиться еще вчера, но решила подождать, пока ты устроишься.

– Вчера я плохо себя чувствовала, – объясняет она и добавляет: – Крис с Нэшем меня уже навестили.

Она и правда чувствует себя здесь как дома. Это, конечно, здорово, но одновременно с тем – ужасно.

– Грант тоже приходил, рассказал последние новости и принес печеньки. Он всегда так делает.

– Как ты себя сегодня чувствуешь?

– Пойдет. Бывало и хуже.

Страшно слышать такие слова от ребенка. Понимать, что означает «хуже», потому что сейчас ее состояние далеко от хорошего.

– Я хочу кое-что спросить, – произносит Рия неожиданно серьезно и прижимает к груди плюшевого мишку, глядя на меня. – Нэш и остальные не отвечают на мои вопросы или повторяют слова моих родителей. Они говорят, что все будет хорошо и чтобы я не волновалась. Но что, если они ошибаются? Мне интересно… – Она поджимает губы. – Что будет дальше. Что происходит с людьми после смерти?

Ее слова, словно удар под дых, вышибают воздух из легких.

– Боюсь, я не знаю ответа на твой вопрос. – Мой голос дрожит, звуча надтреснуто и глухо, и я чувствую, как внутри что-то ломается. Я не раз задавала себе этот вопрос – совсем как Рия, которая разочарованно вздыхает и спрашивает:

– А как вы думаете?

Смотрю в ее пытливые, не по возрасту настороженные глаза, и мне кажется, что они принадлежат не ребенку, а взрослому, который не боится реальности. Не боится будущего. Я чувствую, что обязана сказать ей правду.

– Не знаю, – отвечаю едва слышно. – У меня есть… Я верю, что после смерти жизнь не заканчивается, что «там» что-то есть. Я не могу… представить, что меня однажды не будет. – Сглатываю появившийся в горле ком и делаю глубокий вдох. – И не могу поверить, что люди, которых я люблю, ушли навсегда.

– Значит, вы верите в рай? – с интересом спрашивает девочка, подаваясь вперед.

– Нет. Тогда бы мне пришлось верить в ад и в то, что плохие люди попадают в одно место, а хорошие – в другое. Но жизнь не черно-белая. Порой люди из хороших побуждений делают что-то плохое и совершают ошибки, о которых потом сожалеют. Жизнь нельзя поделить на «хорошее» и «плохое», она намного сложнее. – Я замолкаю, думая, как ответить на вопрос Рии. – Верю, что мы не исчезаем бесследно. – Я улыбаюсь – грустно, но с надеждой, и у меня щемит сердце. – После смерти мы не уходим в никуда. Мы продолжаем жить в сердцах тех, кто нас любит и кого любим мы. Защищаем их и оберегаем. Мы живем, пока нас помнят и любят.

У Рии по щеке сбегает слезинка. Потом другая, третья. Но она улыбается мне.

– Мне нравится ваша версия. Можно я тоже буду в это верить?

– Конечно, – киваю я и говорю то, что Нэш и остальные наверняка говорили Рие десятки раз. – Все будет хорошо.

– Обещаете?

– Обещаю.

Глава 18

Нэш

Джекс сидит в рюкзаке, положив передние лапы мне на плечо и высунув язык, и внимательно оглядывается по сторонам. Солнце жарит вовсю, поэтому я накрыл кота полотенцем и решил повернуть назад, не проходя тропу до конца. Не могу в полной мере насладиться прогулкой, и не только потому, что здесь людно и жарко. Физическое напряжение, духота, пыльный воздух и великолепный вид не